– Антон… А вас, наверное, тоже кто-то ждет? Волнуются? – в голосе Лары послышались виноватые нотки.
– Ну… В общем… Честно говоря, как минимум пять или шесть прекрасных дам будут страшно разочарованы в этот прекрасный женский праздник, – с напускной печалью проговорил он. – Да ладно, придумаю что-нибудь! В конце концов, вы могли оказаться страшной теткой полста лет от роду. Или, еще того хуже, мужиком!
Тут на его лице появилось выражение такого комического ужаса, что Лариса расхохоталась. И подумала, какой он милый и великодушный, а главное – не мелочный. Настоящий мужчина.
– Итак, раз уж мы вынуждены три дня вести совместно хозяйство, предлагаю вымыть посуду и постирать вашу одежду. Пол сегодня мыть не будем. Коврики, если что, вытрясем с пятьдесят шестого этажа. Так… что еще полагается делать по дому?
– Ужин, – давясь от смеха, подсказала Лариса. – И еще завтрак, и еще…
– Завтраки на мне, – кивнул Антон. – Остальное по вашей части, в любой семье должно быть справедливое разделение труда. Пойдемте за вашей одеждой.
«В любой семье… – бормотала про себя Лариса, пробираясь за Антоном по коридорам квартиры, оказавшейся и в самом деле несуразно огромной. – В любой семье должно быть…»
А что, если представить, что Антон – ее муж? Он ведь сам сказал, что живет один. Вот у них – долгожданный выходной, который они давно мечтали провести вместе, не выходя из квартиры. Они полдня валялись в постели, потом позавтракали, потом… потом они будут смотреть хороший фильм и дальше валяться на диване или на огромном пушистом ковре. Они будут болтать о всякой чепухе – как за завтраком. Или молчать, и молчание будет им не в тягость. А ужинать они будут не на кухне, а в гостиной, той самой, с дурацким мотоциклом на подиуме, возле окна, и залитый огнями город будет лежать у их ног. Они будут пить вино. И будет звучать тихая музыка. А они будут танцевать, целоваться и никуда не торопиться, потому что им выпало такое счастье – три свободных дня вместе, и никто им не помешает. А потом… потом у них родятся дети, и им будет просторно в этой квартире. Два сына. Она непременно так хотела – чтобы два сына, тогда она будет единственной женщиной в семье, ее все будут любить и баловать… А она никогда не будет думать о том, что она никому не нужная, нелюбимая старая дева, сама за себя и за все вокруг отвечающая…
– Лариса, вы очнулись? – Антон внимательно смотрел ей в глаза. – Мы уже пришли. Мы тут стоим, а вы…
– Я? Ах да! Простите, я задумалась, – смущенно пробормотала она.
Оглянувшись по сторонам, Лара увидела, что они находятся в небольшой комнате без окон, вроде кладовки. Здесь стояли стиральная машина, гладильная доска и сушилка, на которой ничего не сушилось.
– Включайте машинку и пойдемте поищем себе более интересное занятие! – распорядился Антон, по-прежнему не сводя с нее глаз.
«Кажется, он за меня беспокоится», – с замиранием сердца подумала Лара.
Остаток дня прошел примерно так, как вдруг промелькнуло в ее безумной мечте. Они смотрели огромный телевизор, так кстати отыскав рядом диски со старыми советскими комедиями, болтали о всякой чепухе, смеялись до упаду. Внезапно Ларе пришла в голову фантазия «прокатиться» на «Харлее», Антон старательно изображал сперва рев мотора, а потом назойливого фотографа. Наверное, они изрядно выпили. И Лариса вдруг на удивление легко рассказала Антону про свою жизнь, про страх одиночества, про то, какие надежды она возлагала на вечеринку по поводу дня рождения Леши… И странно: то, что казалось ей страшно важным, просто жизненно необходимым, сейчас показалось мелким и до смешного неважным. Леша был теперь каким-то выдуманным, нарисованным воплощением извечной дамской мечты. Как она там Наде его живописала за рюмкой кофе и чашкой ликера? Красивый, неженатый, состоятельный, да еще и флюиды излучает вокруг себя особые – сексуальные и притягательные. Тьфу, гадость какая! Теперь Лара самой себе казалась глупой и болтливой. У нее хватило ума и Антону истерику закатить. И опять – что она наговорила?! «Красивый и свободный мужчина… Шанс, которого никогда больше не будет! Она умрет, не испытав женского счастья!» Идиотка, просто идиотка! От стыда Лариса покраснела и отвернулась к окну.
Вид был как из самолета, только вместо крошечного иллюминатора – огромное, от пола до потолка, стекло, а за ним плескалось море огней, темной змеей изгибалась Москва-река. Там была суетливая, шумная, не любимая ею столица. Но теперь она была у Ларисиных ног. Ради Антона я, пожалуй, смогла бы полюбить Москву, подумала Лара. И даже уехать из города своей мечты вслед за любимым. Любимым… Устав от переживаний ужасно долгого дня и от всяких мыслей, Лариса неожиданно для себя уснула в мягком кресле под тихую музыку и неспешную речь Антона. А может быть, и выпитое вино так подействовало…