— Уже нет. Я тебя такому научил, что другой за это взял бы дюжину гривен.
— Дюжину? За что? Я до сих пор не ведаю, как огонь в блюде потух!
— Есть способ, — Радим хитро подмигнул и зашагал к терему.
— Ты мне должен, не забывай!
— Добро. Я набрал в рот молока из крынки и потом выплюнул его на огонь.
— Когда ты с молоком-то успел?
— Успел…
В людской клети было по-прежнему шумно и суматошно. Свирид был здесь и раздавал подзатыльники нерасторопным холопам. Скоморохи подошли к распорядителю и откашлялись, привлекая внимание.
— Выступили? Молодцы! Голодны?
— Немного.
— Эй, налить им по миске ушицы. И хлеба дайте! — Свирид повернулся, чтобы покинуть помещение.
— Свирид, а как с оплатой?
— Оплата? — Свирид нахмурился. — Позже, позже… Вот Масленица закончится, тогда и подсчитаем, сколько вам должны. Вычтем харчи, добавим за каждое выступление. Или вы куда на ночь глядя собрались?
— Нет.
— Вот и ладно. Сидите, ешьте. Можете прикорнуть тут на лавках. Как будете нужны, вас разбудят.
Свирид вышел в дверь, ведущую во внутренние покои. Радим и Богдан переглянулись, одновременно повели плечами и, махнув на все рукой, уселись за стол. Тут же перед ними появились две глиняные миски с ушицей из корюшки и краюха свежего теплого хлеба. Скоморохи с аппетитом заработали челюстями.
— Леший с Великаном куда-то пропали, — озабоченно сказал Радим, когда первый голод был утолен. — Не вижу их тут.
Богдан завертел головой и подтвердил:
— Точно, нет. Вон их люди, Млад и этот Олешка у очага греются, самих же не видно.
— Не к добру это.
— Боишься?
— Коло Скоморохов, скажу я тебе, шутить не любит.
— Интересная мысль. На что ж скоморохи нужны, коли не шутить?
— Ты, Богдан, тоже теперь у них на примете. Так что поберегись.
— Это как же?
— Тикать отсюда надо, тикать. Вот съедим варево, одно дело сделаем, и в путь, — Радим доел краюху, потом собрал рассыпанные по столешнице крошки в ладонь и отправил в рот. — Что скажешь?
— А дело какое?
— Непростое. Но прибыльное, — Радим огляделся по сторонам, не подслушивает ли кто. — Воевода, полагаю, самоцветами и золотишком не беден. Надо б прибрать к рукам, что плохо лежит.
— Ого! — Богдан даже слегка отшатнулся, услышав такое предложение. — Не сносить нам головы, коли поймают!
— Не должны поймать. Безоблыжный скоморох всегда выкрутится.
— Ох, недаром тебя Коло скоморохов гоняет…
— Думаешь, их скоморохи подобным не промышляют? Заблуждаешься. Вот Туровид, тот, говорят, ловчее всех. У великого князя прямо из казны куны черпает.
— Неужто? А князь о том ведает?
— Кто ж его знает. Может, и нет, раз такого возле себя держит. А может, и знает, — ведь с волхвами лучше не ссориться. Казна-то у Ярослава Владимирыча вельми богатая. Чай, от одного дармоеда не обеднеет. Закончив трапезу, скоморохи утерли рты рукавами.
— Решай. Идешь со мной?
— Добычу пополам?
— Ты ж учишься, а я — учу! Мне три части, тебе — одна.
— Не пойдет. Пополам — и мы вместе. Ежели ты не согласен, я отправляюсь искать Свирида.
— Серьезный подход…
Богдан ухмыльнулся и подмигнул Радиму:
— Согласен?
— По рукам!
Пока Радим копался в своем мешке, Богдан достал из котомки кулек, полный серебряных колечек и амулетов. Рассыпал их по столу и с глубокомысленным видом стал выбирать подходящие случаю.
— Это что за богатство?
— Походный набор оберегов. Думаю, что надеть.
— Немало. И все разные?
— Угу. Видишь, на каждом символы вытравлены? От этих знаков и сила. Здесь Ярило — коли его надеть, сразу облик помолодеет, морщины сгладятся, волосы распушатся. Тут Звезда путеводная — ввек с такой не заблудиться. А вот Полумесяц — хозяина от глаз чужих скрывает, неприметным делает.
— Ну да? А надень-ка!
— Надену. Именно с Полумесяцем, ибо видеть нас не должны. Так?
Богдан натянул колечко на безымянный палец. Радим пристально посмотрел на товарища.
— Что-то я тебя по-прежнему хорошо вижу. На тот ли палец надел?
— Это без разницы. А видишь, поскольку привык. Вот денек без меня проведи, а потом попробуй во дворе отыскать. А полной невидимости никто не обещал.
— Ладно. Хуже не будет. А это что за ожерелье?
Радим потрогал тоненькую бечевку, на которой висели три простеньких серых камушка, похожих на речную гальку.
— Это — говорящие камни.
— Надо же! И о чем они говорят?
— Не знаю, — Богдан пожал плечами. — С тех пор, как купил, ничего не говорили. Продавец молвил: ежели они пожелают сказать что, то алыми станут, как железо в горне.
— Забавно.
— Хочешь, возьми! Может, с тобой будут говорить? Радим осторожно надел на шею ожерелье. Камни цвете не изменились.
— Молчат.
— А ты поноси. Я-то их не использовал. Потом расскажешь, как оно — с камнями беседы беседовать.
— Ох, сомневаюсь, что заговорят… — ухмыльнулся Радим, но ожерелье не снял. Жизнь научила его тому, что на первый взгляд бесполезные вещи часто приносят пользу и спасают от невзгод.
Глава 4
На дворе царила ночь. Небо было затянуто облаками, поэтому тьма стояла непроглядная. Блеклый диск луны сиял где-то над вершинами ближнего леса. Звезд не было видно.
Одеваться в кафтаны скоморохи не стали. Лишняя одежда только сковывает движения. Холод слегка пощипывал тело, заставляя все время шевелиться. У Ра-дима в мешке оказалась очень полезная вещь — длинная пеньковая веревка с петлей на конце. Она предназначалась не для того (как предположил Богдан), чтоб повеситься в случае неудачи, а для проникновения на второй ярус терема. Радим забросил петлю на резной конек крыши со второй попытки. Влезть к темневшему наверху оконцу было для скомороха сущим пустяком. Аккуратно выдавив закрывавшую оконце слюду, Радим, будто змея, просочился внутрь палаты.
Богдан не отставал от учителя. Подъем по веревке в его исполнении получился не столь стремительным, зато в оконце он ввалился даже тише Радима. В темноте они угадывали только силуэты друг друга, поэтому Богдан нечаянно наступил Радиму на ногу.
— Тс-с!