– А что тебе, добрый молодец, чего нужно?
– Да вот жениться хочу.
– Айда, я тебя женю.
И пошли с ним. Чорт Гришка и говорит:
– Ступай домой, вари пиво и чего у тебя нет, скажи только: Ах, где-то мой братец Гришка?
Пришел молодец домой; у не было матери и подумать с ним некому, а жениться хочется. Посидел, да и думает:
– Где-то мой братец Гришка?
– Я, брат, здесь!
– Хочу пиво варить, да не из чего.
Гришка солоду несет, муки везет. Солоду принес и муки привез, наварили пива, сделали всем диво. Гришка и говорит:
– Айда ка, брат, в омут за невестой!
Подводит братец Гришка к темному омуту и говорит:
– Садись на меня и мырнем!
Бултых! Сидит красная девица. Гришка и говорит:
– Возьми-ка, брат, красную девицу, прокляненую. Когда в баню мать пошла, тогда дочку прокляла. Садись на меня, я тебя женю!
Вот он подхватил девушку, сел на Гришку да и поехал. Приехал на вольный свет, красну девицу привез. Красная девица из хорошего была дома, утомленая, прокляненая, а чорт ее из воды взял и молодчику отдал. Их обвенчали, к молодому в дом помчали. У молодаго дома нет ничего и сказал молодой:
– А где-то мой братец Гришка?
– Я здесь.
– Братец, гостей подчивать нечем.
Гришка пошел, от богатого мужика всего принес: и чашки, и плошки, и шалфетки на столе. Пришли женки из богатого дому глядеть; одна и говорит:
– Ах, невестка, да шалфетка то моя!
Вот Гришка на брусу сидит и говорит:
– А вот это не беда, что шалфетка-то твоя, да и дочка-то твоя. Ты в баньку ту пошла и дочку прокляла, а сама без памяти домой побрела. Это твоя дочка. Она больно молодушка, обрадовалась, за молодых больно хваталась.
– А что ты, – говорит молодица, – добрый молодец, где ты эту шалфетку взял, а невесту где украл?
– Я не украл, а мне брат Гришка дал.
А брат Гришка на брусу сидит, он и в трубочку курит.
– А что, тетенька, о чем болишь, о чем заботишься? Ведь шалфетка то твоя, и блюдья ти твое, и стаканчики твое, да и дочь-то твоя! Она из воды прибрела. Как ты в баню-то пошла, дочь то прокляла, еще она маненька была.
Вот она слезами залилась, за доченьку схваталась. Доченька испугалась, от матери убежала, к мужу подбежала.
– Ох муж, мой муж, я не знаю, как быть и кого мне любить: не знай мамыньку, не знай тебя.
Отвечает молодец:
– А где Гришка, братец мой?
Сидит Гришка на брусу, он и трубку курит.
– Я здесь. А вот будь твоя жена!
Тут и теща-то была, и рюмочки пила, свою дочку пропила. Будет, брат, да и прощай! Живи, не тужи!»
(Абрам Новопольцев)
Мужик у чорта денег просил; ну тот дал взаймы.
– Когда же отдашь?
– Да я тебе душу отдам.
– Когда же к тебе придти?
– Да через три года.
Пришел чорт через три года.
– Ну, давай, мужик, душу!
– Погоди, дай, пообедаю.
Пообедал.
– Ну, как же будем душу вынимать?
– Она сама выйдет, погоди.
Вылез из-за стола, потянулся, да как п……
– На, лови!
Чорт руки растопырил и диву дался – что это у него за душа: вкруг носу вьется, а в руки не дается.
– Ну, у меня другой, – говорит, – нет. Ступай!
(Абрам Новопольцев)
Стоял солдат на часах и захотелось ему на родине побывать.
– Хоть бы, – говорит, – чорт меня туда снес!
А он тут как тут.
– Ты, – говорит, – меня звал?
– Звал.
– Изволь, – говорит, – давай в обмен душу!
– А как же я службу брошу, как с часов сойду?
– Да я за тебя постою.
Решили так, что солдат год на родине проживет, а чорт все время прослужит на службе.
– Ну, скидывай!
Солдат все с себя скинул и не успел опомниться, как дома очутился. А чорт на часах стоит. Подходит генерал и видит, что все у него по форме, одно нет: не крест на крест ремни на груди, и все на одном плече.
– Это что?
Чорт и так и сяк, не может надеть. Тот его в зубы, а после – порку. И пороли чорта каждый день. Так – хороший солдат всем, а ремни все на одном плече.
– Что с этим солдатом, – говорит начальство, – сделалось? Никуда теперь не годится, а прежде все было в исправности.
Пороли чорта весь год. Изошел год, приходит солдат сменять чорта. Тот и про душу забыл: как завидел, все с себя долой.
– Ну вас, – говорит, – с вашей и службой-то солдатской! Как вы это терпите?
И убежал.
(Записано от П. С. Полуэктова, в Симбирске)
Жил был кузнец, молодой парень, и работать был горазд, и водочку любил выпивать, и деньги мог добывать. Как придет в кузницу, положит на наковальню уголь, ударит молотком и говорит:
– Хлоп, да чорта в лоб!
Кажний день все хлоп чорта в лоб: весь ему разбил. Так чорту досадно, что хочется ему кузнеца поймать. Вот у кузнеца детей не было, он взял, да ему мальчишку и привел, и отдал ему в дети. Рос он (чертенок-то) не по дням, а по часам и вырос большой. Кузнец его поит, кормит, как роднаго; а все как ни придет, все уголь на наковальню кладет, все хлоп чорта в лоб. Вот этот чертенок такой стал мастер, лучше отца. Еще подъезжает сейчас к кузнице дьявыл на тройке и привез старелаго самаго, чуть ползат, дьявыла. Тащит его в кузницу переделывать молодым.