Вдрук я(е)вляеччя чорт топериче на суд. – «Как вы, – говорит: – судить ево можите? За што ево судить? Он не причинен ничем! Точно ще, верно, ще твое, купечь, ето имение, дак твоя жо и дочи за им! Я ее кормил у тебя 23 года, от тебя все именье переносил». – Он не признает, купечъ, ничево етова. – «Дурак, – говорит: – ты, купечь! Поздраствуйся, да возьми на госьти: ведь твое дите-то. Когда етот портной жил у тебя малолетком, когда твоя жена родила девочкю, – я лежал под ей. Помнишь, как омменок тебе был подвернен!..» – Чорт’от и загородил тут ево всемя словами. – «Не дам, господа, судить ево: он ничем не причинен! Свою голову положу, да не дам судить!» – Принуждал чорт купчя: «Поздраствуйтесь! Имей своими детьми».
Купечь одумал сам себя, на том и решился. Поздраствовался, поплакали. И повел к себе на госьти етот купечь портнова. Портной к себе опосля на гости тестя с тешшой. И вывел купечь етова портнова в купчи первой гильдии; ошшо приданова дал.
/1. Кузнечь имел промысел – кузничю. Он ковал, а денег у ево на пропитание не было. Все нужное имел себе с промыслом со своим. А держал в кузниче во своей икону – Божьей облик, и картину – дьявола. Богу помоличчя, а счаны соймет – ж. ой дьяволу поклониччя; насмехался над бесом. Дьявол сердился на ево топере и грозился: «Погоди, я тебе ету штукину отведу всю!»
Потом пришол дьявол к нему человечьим обликом, в роботники редиччя. – «Плохо ты куешь, кузнечь, говорит: – денег не можешь заработать! Кабы ты меня подредил, дак обогател бы!» – А он тому и рад. – «Редись, – говорит: – я рад товарисшу».
Поредился, там на какой чене зделалися, и роботать стал. Так вылевает, роботает, ще все удивляюччя. Приманку сделал народу сильную. Денно и нощно теперичя народу было и шкатулку теперичя стал держать в кузниче: деньги валили во шкатулку. Удивился етот хозяин своему работнику: «Екова мне Господи послал роботника, ще не могу я и с деньгам сладиччя, не успеваем получеть деньги».
/2. Далее и более – време стало приходити до строку. Бес бесов подговорил тепере, ще «придите старыми стариками, с серпами (а время было летное) в кузничю».
Два беса пришли стары ростарые. Етот роботник и говорит: «Ох вы, дедушки, стары жо больно, – говорит: – желаите ли перековаччя изо стариков на молоччеф?» – «Кабы ека, – говорит: – милось была, так не пожалели бы мы и денег, старось завесила шипко. Што бы, – говорит: – ты взял нас переработать на молоччеф?» – «А возьму, – говорит: – по двести рублей с человека». – А другой говорит: «Ежели бы ты переработал, так я бы, – говорит: – и три ста не пожалел, только ще бы был молоччем». Согласилися на етом.
Давай он их переработывать. Припасает уголья, всево; над хозяином распорежается, так тот только успевай поскакивать. Сечас топере напасли все. Розделися старики. Роботьник и кричит: «Ну, хозяин, не робей! Как я, – говорит: – в клешни заберу, в горно закачу, так кали как можно боле, меси их!» – Схватал роботник старика, в горно закатал и кричит, што «дуй, дуй! больше ничево!»
Роскалил етова старика, выдернули на наковальну, ходили-ходили, – такова молоччя выходили, што топеря на одной ноге и скачет. Выскочил из кузничи. – «Ну, смотри жо, – говорит: – хозяин, вот как работают! – говорит: – А твоя што робота!»
Потом за другова. Опеть так жо калить. Опеть роскалили, давай ковать – и выковали опеть молоччя. Этот молодечь выскочил, поскокиват на одной ножке.
Получил он топеричя петьсот рублей; хозяину тут жо во шкатулку спусьтил: «Поминай меня, какой я был работник! А сейчас жо россчет подай. Я пошол вперед». – На другой день россчет сделали. Он не отпускал было роботника, да нет: – «Мне, – говорит: – вперед есь, боле и твоево дожидают меня!» – Получил и отвалил. – «Ну, прошшай, – говорит: – дядюшка! А свиданье ошшо с тобой мне будет».
/3. Сошол етот роботник. Хозяин остался без роботника. Пришли православные старички серпы зубити; худые, тресуччя сами, старые. – «Ох, дедушки, вы, – говорит: – худы жо! Вы слышали ли: мы двух старичков на молоччев перековали?» – «Да, говорит: – ета публика прошла, – говорит: – верно». – «Желайте ли, – говорит: – так я вас переработаю?» – «Кабы милость бы была, так не пожалели мы бы денег». – «Да, сработаю». – Народу много собралося в кузниче, окольнова. Глядят етот народ, ште такая штука: кузнечь до чево дошол – што старикоф на молоччеф перековывать.
Согласились эти старики. – «Што бы ты взял?» – «А по сту рублей, боле не возьму. У меня денег топере есь». – Приказал роздеччя старику. Старик роздеваеччя. Сейчас в горно старика. Жок, жок, жок, всево изжок, на наковальну выдернул, чучькал, чучькал, всево исчучкал, – ничево нет. – «Ах, ошибся, – говорит: – чево-нибудь в закалке».