- Сварите все это и поите ее.
Цилла бежит к матери. Петр выходит с Иисусом. И опять они безмолвно идут через весь город, сопровождаемые факелом Андрея. Всю дорогу Петр гадает, слышал ли Иисус оскорбительные слова Циллы в свой адрес. Но Иисус лишь холодно молчит. У ворот таможни он произносит:
- Утром сообщи мне о своей теще.
- Да, господин. Доброй ночи, господин.
Ворота таможни закрываются, и Петр облегченно вздыхает:
- Вот человек! Хоть бы слово лишнее сказал.
- А что болтать?- пожимает плечами Андрей.- Мне нравятся молчуны.
- Я тоже не из болтливых, - сердится Петр.- Но от его молчания у меня аж скулы свело.
Братья возвращаются в свой дом по ночному Капернауму.
При виде Иисуса Иоанн бросается к нему навстречу. Он извелся за этот час, который учитель провел во враждебном городе.
- Ну что, учитель?
Иисус несколько удивлен такой заботой о теще Петра.
- Думаю, она поправится, - сухо отвечает он и уходит в свою комнату.
Один камень падает с души юноши, но на его место ложится другой: Иисус его больше не любит.
Матфей дружески подмигивает ему. Запирая ворота, он успел поговорить с братьями. Рыбаки были вежливы и очень уважительны. Тень почтения к Иисусу коснулась и мытаря.
- Он сердится на меня, - заключает Иоанн.
- Нет, - успокаивает его Матфей. - Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких людей.
Утром Иоанн спешит на озеро, чтобы расспросить Петра во всех подробностях о вчерашнем лечении. Но Петру особенно сообщить нечего, кроме того, что теще как будто стало лучше. Священнодействий Иисуса он не видел, а рассказывать о семейных спорах нет нужды.
- А строг твой учитель,- признается Петр. - Слова лишнего не скажет. Вот и сегодня утром. Выслушал меня, сказал, истолочь горчичное зерно и обмазать тещу, чтобы прогрелась, и ни слова больше. Сразу видно, ученый человек.
- Он добрый. Просто вы его рассердили.
- Чем это мы его рассердили?
- А в синагоге?..
Рыбак не хочет вспоминать об этом и возвращается к починке сети. Иоанн оглядывается по сторонам. Погода с утра портится. Темные тучи от финикийского побережья ползут по небу. В их причудливой форме ему видятся какие-то звери.
- А вот и учитель, - произносит он.
Петр отрывается от своих сетей и смотрит на холм. Иисус поднимается на свой любимый пригорок и садится там лицом к озеру и спиной к городу. Ветер треплет его алый плащ, будто флаг.
- Почему он каждый день сидит там?
Иоанн со знанием дела поучает:
- Ему нужно уединение. Иногда человек устает даже от самых близких ему людей.
- Это верно, - вздыхает Петр, вспоминая собственную жену.
Андрей рубит с плеча:
- Значит, вы зануды, если он от вас устал.
- Кто мы? - спрашивает юноша.
- И ты, и твой мытарь, и ваш хромун.
- Мытарь не мой и хромун тоже не мой! - отвечает оскорблено Иоанн. - И мы не зануды! Просто учителю нужно уединение. Может он с Небом говорит? Он пророк! И видит то, чего мы не видим.
Братья не смеют спорить.
Иоанн вдохновляется.
- Вот и люди какие-то из вашего города сюда идут. Тоже, наверное, поняли, что обидели пророка.
Из Капернаума к озеру спускается толпа мужчин. Они проходят огороды, караванный тракт и направляются к холму, на котором восседает Иисус. Фарисеи гонят перед собою женщину. Петр легко узнает среди них фигуру смотрителя синагоги, и ему это совсем не нравится. Где бы ни появлялся Иаир, всюду начинаются конфликты. Одновременно от таможни к холму поднимается хромой Иуда. Он чуть опережает толпу.
Иисус сидит спиной к городу и не видит происходящего. Он задумчиво чертит палочкой на земле запретное имя Бога, Яхве, которое и в еврейском письме (יהוה), и в латинской консонантной транслитерации JHVH формально подобно тавтологии ~H\/H, абсурду ~HH или парадоксу ~H=H в греко-символической логике. Он оборачивается и видит приближающуюся толпу. Неторопливо стирает свою надпись, совершая кощунство по иудейским меркам, встает лицом к городу, но затем садится. Он не желает встречать этих людей стоя. Подоспевший Иуда останавливается рядом.
- Не дразни их, - хмуро напоминает он.- Им это и нужно.
Но на лице Иисуса застывает упрямое выражение.
Горожане встают полукругом перед ним и выталкивают вперед молодую женщину. Она падает на колени и смотрит в землю, не поднимая глаз на того, перед кем ее поставили. Девушка стягивает на груди разорванное платье. Платок с нее сорвали, как с публичной женщины, волосы растрепались. На лице ее ссадины.
Маленький Иаир с ненавистью смотрит на Иисуса и издевательски произносит:
- Учитель! Эта женщина уличена в многократном блуде. Чего она заслуживает, по-твоему?
Иисус смотрит на женщину, на Иаира, на фарисеев и произносит холодно:
- У вас есть Закон.
- Закон предписывает побить ее камнями. Так ли нам поступить?
Иаир ставит Иисуса перед выбором: необходимо одобрить убийство женщины или отвергнуть Закон Моисея. И тогда на месте женщины окажется он сам. Именно этого и хочет смотритель синагоги.
Ответ Иисуса радует Иуду:
- Кто из вас без греха, пусть первый бросит камень.
Наступает пауза, необходимая на осмысление услышанного, и фарисеи начинают между собой спор. Кто посмеет сказать, что он без греха? За это самого следует побить камнями. Иаир лихорадочно ищет новый подвох, но его опережает громкий, уверенный голос:
- Только Бог без греха!
Все оборачиваются и видят старшину рыболовецкой артели и лидера местных зелотов Петра. Позади него на полголовы возвышается его брат Андрей, известный на всю округу любитель подраться. Петр значительно и предостерегающе смотрит на Иаира.
- Я знаю, Иаир, что ты меня считаешь своим врагом,- нарушает наступившую тишину голос Иисуса.- Но ты не враг мне. Никогда тебе не стать врагом моим, даже если ты убьешь меня. Я заранее тебя прошаю.
У смотрителя синагоги начинается приступ. Лицо его нервно дергается, тело становится каким-то развинченным. Близкие подхватывают его и уводят прочь. Он виснет на их руках и бьется так, будто его несут на плаху. Толпа уходит в Капернаум, забыв женщину.
Все это время Иисус сидит неподвижно, как печальный каменный идол.
Последними удаляются братья-рыбаки.
Остаются Иуда, Иоанн и женщина, по-прежнему стоящая на коленях с опущенной головой.
- Женщина, - произносит Иисус, - твои судьи ушли. Ты свободна.
Она бросается к его ногам.
- Благодарю, господин. Вы спасли мне жизнь.
- Тебе спас тот, кто без греха, - со странной иронией отвечает он.
- Благодарю, господин, - твердит она,
- Как зовут тебя?
- Мария из Магдалы.
- Ты свободна, Мария из Магдалы. Возвращайся домой и не зли больше фарисеев. В следующий раз они убьют тебя.
Мария кивает головой и впервые осмеливается поднять глаза на своего спасителя. Она не поднимается с колен и не уходит.
- Чего ты медлишь?
- Мне некуда идти, господин.
- Разве у тебя нет дома?
- Нет, господин.
- Вернись в Магдалу.
- Я не могу туда вернуться.
“Уж, не из харчевни ли она кривого сирийца? - думает Иоанн. - Тогда понятно, почему не хочет возвращаться в Магдалу”.
- Господин, позвольте мне служить вам. Я буду вам рабой, служанкой, наложницей, кем скажете…
- Мне не нужна служанка и наложница. Ты свободна.
- Что мне делать с моей свободой? - горько вздыхает женщина.- Простите меня, господин.
Мария встает на ноги, по-прежнему стягивая руками лохмотья на груди, без платка и медленно уходит, одинокая и несчастная. Очевидно, она идет, куда глаза глядят, чтобы забиться в какой-нибудь угол.
- Постой, Мария, - поднимается Иисус. - Наверное, мы сможем тебя приютить на несколько дней, пока ты поправишься и решишь, куда идти. Иоанн, предупреди Матфея, что мы идем.