-А как об этом узнали? - спрашивает вдруг Иуда.
-Женщина так сказала.
-Как это?
-Она вернулась с благодарностью, - оскорбленный недоверием отвечает Фома, - и сама так сказала.
-Расскажи еще, - просит Иоанн, стараясь сгладить неучтивость Иуды. - Мы верим, друг.
Он восхищен этой историей. Абсолютная уверенность в том, что Иисус - Мессия, освободила его от былой ревности к чужой славе.
Фома успокаивается.
-Однажды пришел мужчина из Ефраима и пал на колени перед Иохонаном. И сказал: господин, помилуй сына моего, он беснуется жестоко в новолуние, и бес бросает его в то в огонь, то в воду. Мы связываем его по рукам и ногам, чтобы он не повредил себе. А его сын в это время стоял на этом берегу и ждал. Приведи его, сказал учитель. И когда юноша подходил к Иохонану, бес вскричал в нем и начал бить его о землю, и пена текла из его рта. Но учитель приказал бесу: выйди из него. И бес вышел, а юноша сразу исцелился. Только он совсем ослаб и не мог идти.
-И все бесы повинуются твоему учителю?- спрашивает Петр.
Его поразила дерзость Иохонана перед царем. Он готов поверить, что столь мужественный человек не убоится ни одного демона.
-Все!- отвечает Фома.- Но они иногда возвращаются. Учитель говорит: когда бес выходит из человека, то ищет себе новое место, и если не находит, то возвращается в старый дом и приводит с собою еще семь бесов, так что тому человеку становится хуже прежнего.
-Да,- соглашается Петр.- Неудобно получается.
-А еще,- войдя во вкус, продолжает Фома,- у царского наместника в Кане заболел любимый слуга. Он сам не посмел придти, но послал просить за себя городских старейшин. Иохонан не хотел помогать наместнику Антипы Ирода, но старейшины упросили его, говоря, что он благочестив и заново отстроил им синагогу, которая сгорела.
-Это было,- произносит Симон кананит.- Синагогу у Южных ворот восстановил градоначальник.
Получив такое подтверждение, рассказчик с еще большим воодушевлением продолжает:
-Учитель спросил их: почему сам градоначальник не пришел просить? Они ответили, что градоначальник человек подневольный, но и он имеет слуг. Когда приказывает, они исполняют. Поэтому он не просит Иохонана придти в Кану, но пусть только прикажет злым духам, чтобы оставили его слугу. За такое благочестие и веру пощадил учитель его слугу. И тот выздоровел.
Иуда вопросительно смотрит на Симона. Тот пожимает плечами:
-Я ведь не хожу в ту синагогу. Она для саддукеев и фарисеев.
Иоанн все же раздосадован. Столько чудес! Не рассказать ли ему, как Иисус превратил в той же Кане воду в лучшее на свете вино? Петр тоже мог бы поведать о чудесном исцелении своей тещи, ради которой Иисус рисковал своей жизнью. Но учитель запретил говорить о себе. А Фома меж тем вдохновенно продолжает:
-Наш учитель – великий пророк, предсказанный другими пророками до него. И сбудется реченное Исайей: “Он был презрен и умален перед людьми, муж скорбей, изведавший болезни, и мы отвращали лицо свое от него. Он был презираем, и мы ни во что не ставили его”.
Иоанн не верит своим ушам. Ведь Фома намекает, что Иохонан - Мессия! В его энтузиазме он узнает собственный восторг. И это зеркало кажется ему глупым. Фома его разочаровывает. А тот продолжает цитировать Исаию.
-Но он взял на себя немощи наши и понес наши болезни, а мы думали, что он наказуем и унижен Богом. Но он был изъявлен за грехи наши и мучим за беззакония наши…
-…Наказание мира нашего было на нем, и ранами его мы исцелились, - заканчивает цитату Иисус.
Фома удивлен. На эти строки в Писании ему указали другие ученики Иохонана, и все вместе они повторяли их каждый день как молитву. Но Иисус произносит их с печальной улыбкой, и что-то в его тоне настораживает Фому.
-Учитель, - вдруг вспоминает Андрей, - я хотел спросить. Отчего это случается?
-Что случается?
-От чего болезни и немощи? Если люди страдают за грехи свои, то это справедливо. Почему страдают невинные?
-Должно людям страдать. Они - мясо преисподней.
-И дети малые?
-Все!
Эта доктрина еще больше удивляет Фому.
-Господин, о чем вы говорите?
-Об этом мире, мой юный друг, - сурово отвечает Иисус. - Говоришь, вы ждете царство праведных. Что же есть в нем, по-твоему?
-Люди там подобны ангелам.
-Что же делают ангелы?
-Они не пьют и не едят, не болеют и не умирают. Господин, разве вы не верите в Царство Небесное? - Фома чего-то не понимает.
-Не только верю, но и знаю его. Я был в Царстве Небесном. Это верно, что там не едят и не болеют, не женятся и не судятся. Но боюсь, Фома, Царство Небесное превзойдет твои человеческие ожидания. Там нет человека! Все человеческое осталось в этой преисподней!
-Кто вы, господин? - пораженно вопрошает ученик Иохонана.
-Я вчера был там, где сегодня стоит твой учитель. Я тоже хотел низвести огонь на землю и очень желал, чтобы он возгорелся поскорее и покрыл пламенем весь этот чудовищный мир. Но я освободился от этого. Святой Дух освободил меня. И я желаю того же твоему учителю. Не нужна мне погибель мира. Мне нужна свобода от него.
-Что мне передать учителю?
-Передай то, что видишь, - Иисус широким жестом указывает на своих учеников. - Слепые прозревают и мертвые воскресают.
Фома с легким испугом взирает на его окружение, словно ожидая увидеть среди них полуистлевший труп, который не заметил сразу. Перед ним обычные, живые люди. Он начинает понимать, что Иисус пользуется словами не так, как принято. Его слепые все видят, а мертвые едят неумытыми руками и пьют вино. Но если его мертвые вовсе не мертвы, то каково же его воскресение и Царство Небесное? Очень странный человек, который странно пользуется словами.
-Господин, я видел, как ваши ученики едят без омовения. Язычники тоже делают так. В чем же их заслуга?
-Они омыты Святым Духом.
Потрясающий ответ! Иоанн наслаждается. Учитель всех расставил по местам. Теперь Фома знает, с кем имеет дело.
-Иохонан заставляет нас поститься и соблюдать все заповеди. А ваши ученики постятся?
-Разве кто-нибудь постится на свадебном пиру? Ныне они на пиру. Настанет время поминок, тогда и будут поститься.
И опять Иоанн наслаждается. Учитель никому не дает в обиду своих учеников!
-Язычники не знают, а мы знаем, - вступает он в разговор, пользуясь полученным от Иисуса правом давать пояснения. - Не то оскверняет человека, что входит в него, но то, что выходит из него, ибо грех и зло не снаружи человека, но внутри него. Омовение не нужно тому, кто внутренне очистился.
-И поэтому вам не нужно креститься у Иохонана? - догадывается Фома.
-Именно так! Мы крещены Святым Духом, - торжественно заявляет юноша.
Фома возвращается на родной берег в большом недоумении. Он вновь переходит реку, поднимается по склону и входит в грот отшельника.
-Отважный человек - Иохонан, - уважительно отзывается Петр.
-Божий человек, - соглашается Андрей. - Никого не боится.
Но Иуда чем-то раздражен.
-Иохонан упрекает Антипу в том, что тот живет с женой своего брата. Разве это худший из его грехов? - гневно произносит он. - Да пусть он спит с женами всех своих братьев! Его семья в крови наших отцов и матерей! Ироды виновны в казнях и убийствах тысяч израильтян. За это они должны гореть в огне, а не каяться. Разве их покаяние кого-то вернет?
-Иохонан ведь не зелот,- замечает Симон.- Он не с нами. Он делает то, что велит ему Бог.
-И что ему велит Бог? Не есть, не пить и питаться саранчой? Он сам ее ловит? Или ему ученики приносят? К чему все это?
-Он праведник! - заступается Петр.
-Что мне с его праведности? - угрюмо отзывается Иуда. - Что тебе с его праведности?
-Ну, не знаю…. Божий человек.
-Завтра этого Божьего человека Антипа казнит.
-Откуда ты знаешь? - не выдерживает Иоанн.
-Об этом не трудно догадаться. Этот род не прощает обид. И Антипа не простит.