— Жаль, отца Аврамия нет, — вздохнул архимандрит. — На Москве он, при государе. Сказывай, Григорий Борисович, все послушаем, вместе и решим, как быть.
Князь пересказал все, что узнал от казака Данилы Перстня.
— А это не нарочитый ли подсыл от Сапеги? — предположил Алексей Голохвастов, втайне недолюбливавший князя, недавно заступившего на место первого воеводы, на которое целил Голохвастов.
Долгорукий с усмешкой взглянул в его сторону:
— Какая корысть Сапеге предупреждать нас о своем приходе? Я думаю, надо немедленно предупредить села Клементевское и Служню, чтобы жители бежали сюда под стены монастыря.
— Эдак, эдак, сын мой, — поддержал архимандрит.
— А куда мы денем столько народу, — сказал Девочкин. — Их ведь и кормить надо.
— Ах, Иосиф, милая душа, потеснимся, поужмемся, поделимся.
— Надо, чтоб всю живность и обилие везли сюда, — сказал Голохвастов. — Ничего бы не оставляли врагу. И хлеб, ежели немолоченый, тоже везли.
— Успеют ли, — вздохнул Долгорукий.
— Повелеть надо, а там как получится.
— Вот вы и займитесь этим, — сказал князь, — а я пушками да ратниками.
— Скоко у нас ратных-то? — спросил архимандрит.
— Человек семьсот, святый отче.
— Достанет ли столько?
— Маловато, конечно, но где взять? Буду к пушкам крестьян ставить, ежели что.
— Верно, — согласился Девочкин, — чтоб не зазря ели хлеб.
— А с казаком этим что решим? — спросил Голохвастов. — Отпустим? Али как?
— Это пусть он сам решает, — сказал Долгорукий. — Я его держать не стану.
— А ежели он Сапеге расскажет, что тут видел?
— Не думаю. У него, чай, не две головы.
— Его поблагодарить надо, — посоветовал архимандрит. — Он и впрямь головой рискует.
В избе казак сидя дремал, прислонившись к стене, но едва стукнула дверь за князем, открыл глаза.
— Ну что, Данила, архимандрит Иоасаф велел благодарить тебя за услугу. Ты можешь ехать.
— А нельзя ли мне остаться, князь? Я б тут у-вас по хозяйству, при конях бы.
— Оставайся. Я не возражаю. Но ведь если Сапега, не дай Бог, конечно, ворвется сюда, ты понимаешь, что тебя ждет?
— Он не ворвется, Григорий Борисович, попомните мое слово.
— Дай Бог, дай Бог. Ну а все же?
— И «все же» не ворвется. Наши казаки не позволят место святое латынянам взять. Вот увидите.
— А большое войско идет на нас?
— Большое, Григорий Борисович, поболе, пожалуй, тыщ двадцати.
— М-да. Трудненько нам будет. Ну да ничего, стены наши надежные, да и святой Сергий должен пособить нам. Ему сие не в диво и не впервой.
23 сентября 1603 года Сапега и Лисовский, имея войска более 15 тысяч человек, подступили к стенам Троице-Сергиевого монастыря. Воеводы верхами поскакали вдоль крепостных стен, приискивая позиции для пушек и выбирая удобные места для штурма.
Остановились на возвышенности против главных Святых ворот. Отсюда хорошо просматривались внутренние постройки в монастыре.
— Я думаю, — заговорил Сапега, — здесь, на возвышенности, мы установим главную батарею, чтобы она била прямо по дворам города. Видите, сколько там скопилось народу. Прекрасная цель для пушек.
— Да для пушек здесь самое выгодное место, пожалуй, — согласился Лисовский. — Но без штурма нам не обойтись. А для этого надо разрушить где-то часть стены.
— Какая высота их, как вы думаете?
— Не менее четырех сажен, а вот с той стороны и все семь будет.
— Я думаю, сегодня же надо начать подкоп вот под эту башню. Мы заложим под нее несколько бочек пороху, взорвем и через пролом ворвемся в крепость. Гарнизон наверняка невелик, мы его мигом сомнем. И крепость наша.
Они стали спускаться с возвышенности, и тут их встретили жолнеры, ведшие крестьянина.
— Вот, пан воевода, этот мужик ехал к монастырю с возом необмолоченной ржи.
— Кому ты вез рожь? — спросил Сапега.
— В монастырь. Настоятель велел везти все обилие.
— Вы чувствуете, полковник, — обернулся Сапега к Лисовскому: — Они готовятся к осаде. — Приказал жолнеру: — Найдите хорунжего Будзилу, пришлите ко мне. Ты с какой деревни? — спросил мужика.
— Клементьевский я.
— Так вот, воз твой с рожью уже наш. Он зачтется тебе в тягло его величеству.
— А кони?
— И кони тоже наши.
— Но как же я без них?
— А вот так. Ты вез хлеб врагам государя. Сам виноват.
Явившемуся Будзиле Сапега приказал: