Утро 10 февраля было тихим. Прождав до полудня, Ртищев отправил конную разведку в сторону польского лагеря:
— Постарайтесь разнюхать, что они там затевают.
Те скоро воротились с радостными криками:
— Они ушли-и-и! Бежали!
Были разосланы воеводой разведчики во все стороны, проверить, не заходят ли поляки с другой стороны. Но никто из них не обнаружил супостатов. Только теперь поверили устюжане в свою победу. И с этого дня каждый год 10 февраля отмечали этот праздник, совершая крестный ход с чудотворной иконой Богоматери — своей заступницы. Веря свято: она, она нас спасла.
А воевода Ртищев, вскоре докладывая главнокомандующему Скопину-Шуйскому о боях под Устюжной, резюмировал так:
— Упертые устюжане, заратятся — не удержишь.
6. Бунт в Москве
Тушинский вор перекрыл почти все пути подвоза продуктов в Москву. В то время как в Тушино торговля шла полным ходом и в лагере образовалось целое купеческое поселение, ввозившее на рынок все от хлеба, мяса, вина до великолепных скакунов и даже пушек и ружей, московские торжища хирели. Все дорожало. Столицу душил голод. Этим отчасти объяснялось массовое бегство москвичей в Тушино под высокую руку государя Дмитрия Ивановича от надоевшего всем Шуйского, которого уже кляли на каждом углу.
16 февраля 1609 года у князя Гагарина Романа Ивановича собрались заговорщики. Бояре сидели по лавкам, возмущались дружно: «До каких пор можно терпеть Шуйского?»
Все соглашались, что Надо гнать его с престола, что из-за него такая смута идет. Но как это сделать?
— Давайте послушаем Тимофея Васильевича, — сказал Гагарин и кивнул Грязному: — Говори.
— Я предлагаю завтра вывести на Красную площадь патриарха и потребовать смещения Шуйского.
— Гермоген не пойдет.
— Народ заставит, — сказал уверенно Грязный. — Куда он денется?
— А у вас уже есть подготовленные люди? — спросил Гагарин.
— Есть.
— Сколько их?
— Со мной приедет весь наш край. Человек триста будет.
— Триста маловато, — вздохнул Гагарин. — Ну я еще свою дворню пошлю.
— А думаешь, народ не сбежится? Все только и ждут сигнала.
— Я своих людей тоже приведу на площадь, — подал голос из угла Сунбулов. — Тимофей верно толкует: стоит начать. Когда Лжедмитрия свергали, тоже немного народу было, да еще ж поляки его охраняли. А с Васькой запросто управимся. Он всем уже осточертел.
— За него разве что Скопин заступится, — сказал Гагарин. — Тик он ныне в Новгороде сидит, шведов дожидается.
— Вот оно и хорошо, в самый раз Василия спихнуть.
— А кого на его место посадим? — спросил кто-то из бояр. — Мстиславского?
— Я говорил с Голицыным, — сказал Гагарин. — Он согласный вроде, хотя мнется.
— А чего мнется-то? — спросил боярин Крюк Колычев.
— Знаешь по поговорке: и хочется и колется… Но на площадь обещал прийти.
— Голицын любит чужими руками жар загребать. Если спихнем Шуйского, он в первых рядах будет. Вот почему он не пришел сегодня?
Колычев взглянул на Гагарина:
— Ты звал его, Роман Иванович?
— Говорил я ему.
— А он?
— А он говорит, не люблю по закуткам шептаться, вот на Красную площадь приду.
— Ну врет же, врет князь Василий. Он побоялся сюда прийти, чтобы не замараться, если нас здесь вдруг клевреты Шуйского накроют.
— Ну так как договариваемся, господа? — решил покончить с препирательствами Гагарин. — Начнем завтра?
— Раз подготовились, надо начинать, — сказал Грязный. — А то дождемся Скопина, тогда не получится.
— Будем уговаривать Гермогена, — насмешливо молвил Колычев. — Да ни в жисть не уговорим.
— Ну а что ж ты предлагаешь?
— Да прихлопнуть Шуйского и все дела.
— Ну, Иван Федорович, ты уж через край.
— Чего через край? Лжедмитрия ухлопали и все ладом получилось.
— Лжедмитрий — другое дело, Иван. Он польский ставленник был. А Шуйского мы сами избрали.
— На свою голову, — проворчал Колычев. — Как знаете, может на Маслену и удастся дело. Я только радый буду.
— Тут главное чернь зажечь, — сказал Сунбулов.
Колычев засмеялся:
— Чернь зажгется, Григорий Федорович, если ты ей винные подвалы пообещаешь.
— Нет, — возразил Гагарин. — О винных подвалах и заикаться не надо. Все дело прахом пойдет.
На следующий день с утра пораньше Грязный привел людей к Лобному месту, появились вскоре там Гагарин с Сунбуловым.