Он отыскал своих спутников в условленном месте за городом, где они, забившись в глухомань, натаскав с остожья прошлогоднего прелого сена, зарылись в него, укрывшись драным полушубком.
— Эй, вставай, курощупы? — гаркнул над ними Матвей. Однако, узнав его по голосу, те хоть и проснулись, но вставать не спешили.
— Чего ты? Ложись давай, до ночи еще далеко.
— Вы дрыхните тут, а я уже в тюрьме насиделся, со старостой Чечерска налюбезничался.
И Матвей подробно поведал спутникам о своих приключениях.
— Так что теперь я вам не Матвей, а Андрей Андреевич Нагой.
— А есть хоть такой-то? — спросил Гаврила.
— Вряд ли. Знаю, что Нагих как нерезаных собак, вот и назвался. Теперь запомните, вы — мои слуги, если где вякнете Матвеем, в момент попадемся. Лучше зовите меня ясновельможным паном и все. И чтоб все мои приказания вмиг исполняли. Поняли?
— Что тут неясного, — отвечал Рукин.
— Нам старшина предлагал ночевку, но я отказался из-за вас.
— Почему?
— Брякнете, что не скисло, и все прахом. Втроем загремим в кутузку. Тогда уж не выберемся. Старшина дает подводу, я ему сказал, что у меня встреча с царевичем Дмитрием в Стародубе. Идите хоть рожи умойте да от сена отряхнитесь.
Гаврила и Александр спустились к реке Сожу, поплескались, прогоняя остатки сна, причесались обломком костяного гребня. Поднялись вверх к Матвею. Он осмотрел их придирчиво.
— И между собой зовите меня паном Нагим. А то кто подслушает. С этого часа Матвея нет меж нами.
— А позвольте спросить ясновельможного пана, — решил отличиться Рукин. — А накормит нас тот Чечерский старшина?
— Кто его знает. Но меня бы должен. Вы же, чернь, не вздумайте за мной за стол лезть. Знайте свое место.
— Постараемся, ясновельможный, — усмехнулся Гаврила. — Только ж вы не забывайте о нас.
Возле старостатской избы уже стояла телега, запряженная парой, на облучке сидел бородатый звероподобный мужичина.
Пан Зенович с урядником уже ждали в избе нечаянного высокого гостя. Гаврила и Рукин, как и положено слугам, остались во дворе, сели на лавку у забора.
— О-о, пан Андрей, моя женка, узнав, кто оказался в наших краях, быстро настряпала вареников с творогом, а она на это великая мастерица. Сварила и вот послала вам полный глечик с сердечным приветаньем. Мы тут посоветовались с Рогозой и решили предложить под них вам чарку горилки, если вы не возражаете.
Царев родич Нагой не возражал и против двух и даже трех чарок. Конечно, не отстали от него и староста с урядником. Управились не только с корчагой горилки, но и с глечиком вареников. Забыл высокий гость о своих слугах. Пан Зенович так расчувствовался, что стал умолять гостя:
— Оставайтесь с нами, пан Андрей. У нас тут такая рыбалка, такие борти. Будем и с рыбой, и с медом. А?
Но Матвей хоть и пьян был, однако соображал, что оставаться ни в коем случае нельзя. Глядя на него, перепьются «слуги» и еще черт знает что наболтают спьяну.
— Н-нет, не могу, панове, ехать надо. А вдруг уже Дмитрий ждет меня в Стародубе.
Староста Зенович помог гостю надеть кунтуш и был очень доволен своим подарком:
— Как на вас и сшито, пан Андрей. Я так радый.
Ясновельможный пан Нагой явился на крыльце в панском кунтуше с золотыми прошвами и, пошатываясь, направился к возу. Слуги его были обескуражены забывчивостью господина, но напомнить ему поопасались в присутствии посторонних. Вот уж истина: сытое брюхо к чужому глухо.
Сытый и пьяный новоиспеченный Нагой завалился в телегу, промямлив возчику:
— И-ехай, — и даже не посмотрел на «слуг», которым пришлось догонять и прыгать на ходу в телегу. До наплавного моста их провожал урядник.
Перед спуском к мосту Рукин наконец не выдержал:
— Пан урядник, где б нам купить здесь хлеба?
Гаврила с удивлением взглянул на подьячего, так как знал, что у того в кармане нет и ломаной копейки. Однако Рукин знал, что говорил.
— О-о, — спохватился урядник. — Останови-ка телегу, — приказал возчику и, придерживая саблю, рысцой побежал к ближней хате.
— То его подворье, — пояснил возчик.
Увы, воротился Рогоза всего лишь с одним калачом, оправдывался:
— Вот последний. Если б вы задержались, Зося поставила квашню и завтра будет печь, взяли б свежего.
Предложение задержаться мямлилось урядником столь выразительно, что понималось гостями совершенно правильно: «Проваливали бы вы поскорей».
— Спасибо, пан Рогоза, — сказал Рукин, принимая калач. — Нам надо спешить.
И уже к мосту они спускались без урядника, он стоял наверху и смотрел им вслед, пока они переезжали Сож.