Щедрость будущего царя была безгранична. Потребовалась его душа, он и ее запродал — принял католическую веру. Мало того, в одном из пунктов «кондиций» обещал в течение года после воцарения ввести католичество по всей России, а православие уничтожить.
Отрепьев был неглупым человеком и хорошо понимал, что последнее вряд ли удастся исполнить, но как все русские надеялся на авось. Авось пронесет, главное — сесть на престол. Но Мнишека попросил:
— Пожалуйста, никому пока не говорите, что я католик.
— Почему?
— Иначе никто не пойдет за мной.
— Ну что ж, до Москвы помолчим, ваше величество, — усмехнулся Мнишек.
Он был воеводой сандомирским и старостой самборским, поэтому относительно быстро собрал армию добровольцев, любящих поживиться за чужой счет. Себя Мнишек назначил гетманом этого сброда.
Многим польским магнатам не нравилась эта затея, они пытались даже помешать переправе армии «царевича» через Днепр. Однако быстро распространившийся слух, что «идет настоящий царь», «Добрый Дмитрий Иванович» воодушевлял простой народ. 13 октября 1604 года Лжедмитрий вступил в русские пределы.
Первые же северские города под давлением черни сдавались самозванцу почти без боя. Настоящее сопротивление Лжедмитрию оказал Новгород-Северский, где гарнизоном командовал опытный воевода Басманов. Потери самозванца при этом были столь внушительны, что гетман Мнишек сразу поскучнел и засобирался назад в Польшу. А чтоб отъезд его не выглядел бегством, сказал Лжедмитрию:
— Соберу там новые силы и приду на помощь.
С ним и некоторые ясновельможные покинули самозванца, им не нравилось, что слишком много черных людей пристало к войску. Но именно чернь усиливала армию Дмитрия. Именно черные люди сдавали ему города, часто приводя к царю на суд повязанных воевод и бояр. И если последние присягали на верность ему, он не только даровал им жизнь, но и доверял командование отдельными отрядами. Кто отказывался присягать «вору и расстриге», того немедленно убивали на глазах у всех, как это случилось в Чернигове с дворянином Воронцовым-Вельяминовым.
В Москве царское правительство громогласно разоблачало самозванца, называя не иначе как «вором-расстригой Гришкой Отрепьевым». Однако простой народ, многажды обманываемый царями, и на этот раз не верил правительству: «Брешет Борис, неправдой сед и тут омманывает».
А между тем армия «вора» росла и неспешно двигалась к столице, громя встречные царские отряды, а то и получая от них хорошую трепку, от которой набиралась только опыта. Пополнялось войско не только крестьянами, но и казачьими отрядами, прибывавшими с Дона и Запорожья.
После смерти царя Бориса, последовавшей в апреле 1605 года, на престол взошел его сын Федор, и это окончательно погубило молодую годуновскую династию. Правительницей при юном царе стала его мать Мария Григорьевна — дочь Малюты Скуратова, казнившего в свое время деда и отца Басманова. Не в отместку ли царице лучший воевода Басманов, до этого вполне успешно сражавшийся против самозванца, тут же перешел вместе с полком на его сторону? Присягнул ему и был верен лжецарю до самой его смерти!
У боярской верхушки не было другого выбора, как присягать «расстриге и вору», признавая в нем царя Дмитрия, которого с нетерпением и восторгом ждали низы.
Однако вступать в Москву самозванец не спешил, боялся. Дабы узнать настроение народа в столице, он послал туда Пушкина и Плещеева со своей грамотой.
С помощью казаков атамана Андрея Корелы посланцы вошли в Китай-город и с Лобного места прочли царскую грамоту, в которой природный царь Дмитрий Иванович обвинял Годуновых, что они «…о нашей земле не жалеют, да и жалеть было им нечево, потому что чужим владели».
Одобрительным ропотом отозвалась толпа на сии слова, переглядывались мужики: «Во наконец-то слова природного государя, радетеля земли Русской».
— Читай шибчее! — кричали с задних рядов. — Не слышно-о!
И Гаврила Григорьевич Пушкин читал, надрывая глотку:
— … А которые воеводы и бояре ратоборствовали против нас своего государя, мы в том их вины не видим. Они посыланы были злодеем Годуновым под страхом отнятия живота и творили сие неведомостью. Мы их прощаем и призываем верной службой заслужить свои вины… Пусть мир и тишина воцарятся в нашей державе, я прощаю всех, кого осудили Годуновы. Отворите темницы, сбейте оковы с несчастных, утрите слезы обиженным.