Село Пирогово располагалось на другом берегу Волги, напротив Калязинского монастыря. Узнав об удачном исходе «затравки», Скопин вместе с войском переправился к Пирогову; здесь по его приказу был заранее сооружен деревянный острог, а перед ним — частокол, за которым и укрывались до времени пехотинцы с пищалями. Против опытных вояк — поляков и казаков — наскоро обученные пехотинцы, немногочисленная конница и скудные силы наемников вряд ли бы устояли, и с таким трудом собранное войско Скопина было бы наголову разбито, так и не дойдя до Москвы. Поэтому по приказу Скопина воины действовали осторожно — как заметил польский участник сражения, хитро: всадники выезжали из-за частокола и «пускались на нас гарцем»[518].
И все же Скопину не удалось избежать боя. Посланный в Переславль-Залесский отряд воеводы Семена Коробьина с заданием освободить город от тушинцев получил такой мощный отпор от полковника Сапеги, что был вынужден отступить к Калязину: «едва отъиде от них». Отступив, он привел за собой и преследовавшее его войско Сапеги: «Они ж под Калязин монастырь приидоша изгоном; и под Калязиным монастырем бывшу бою великому»[519]. Весь день под стенами монастыря раздавались выстрелы, звенели в рубке сабли, ломались о кирасы поляков и немцев копья, раздавались крики на польском, французском, немецком, шведском языках, стояла густая завеса порохового дыма, заволакивавшего ясное августовское солнце. Когда же под вечер, казалось, силы всех были на исходе, услышала служившия молебен о русском воинстве братия монастыря вопли на родном языке: «О преподобие отче Макарие, моли Бога о нас!» — видно, действительно, последний час пришел, если русские люди вспомнили о чудотворце Макарии Калязинском. И увидели иноки, как все же не выдержали, дрогнули тушинцы, «русские же полцы гнаша литовских людей и бьюще и секуще до Рябова монастыря», что в 15 верстах от Калязина, «и многих литовских людей побили и поранили, и нарочитых панов многих живых поймали. И с великою победою и одолением возвратишася под Калязин монастырь со многою корыстию»[520]. Так войско Скопина самостоятельно, практически без участия наемников, одержала еще одну победу, которая приближала его к Москве. Да и наемники, узнав о событиях под Калязином, все же решили вернуться к Скопину вместе с Делагарди.
Весть о победе Скопина под Калязином облетела многие города, с особенной радостью и надеждой встретили ее защитники Троицкой обители. От «языков», захваченных во время очередной вылазки из монастыря, воеводы узнали, что «подлинно литовских людей князь Михаил под Калязиным монастырем побил»[521]. Это известие придало силы и уверенности защитникам монастыря.
Справедливости ради отметим, что существует иная версия происшедшего под Калязиным монастырем. И. О. Тюменцев полагает, что сражения как такового не было — тушинцы провели лишь разведку боем и затем вернулись к Троицкому монастырю. Причиной же их внезапного отхода историк считает известие о готовящемся вторжении в Россию польского войска под командованием Сигизмунда III[522]. Как бы то ни было, но именно с этого дня, по словам одного из поляков, «Скопин пошел вверх, а нашим счастие изменило».
Кроме происшедшего под монастырем сражения, Калязин вошел в историю московского похода Скопина еще и как место переговоров со шведами о выполнении Выборгского договора. Делагарди, желая объяснить царю Василию свое бездействие и, главное, напомнить ему о необходимости присылки денег, отправил после Тверского сражения в Москву с посланием трех человек: Якоба Декорбеля, Индрика Душанфееса и Анца Франсбека — так называют их имена русские источники. Из Калязинского монастыря посланцы генерала плыли по Волге до Ярославля, потом ехали до Владимира, где их встретил воевода Василий Бутурлин, одарил их дорогими подарками, после чего они повернули к Коломне, а оттуда отправились к Москве[523]. О проделанном ими нелегком пути «шведские ротмистры» рассказали в Посольском приказе дьяку Василию Телепневу. Принимали посланцев генерала как нельзя лучше: им присылали корм и питье с царского стола, подарили серебряные с золочением кубки, бархат и атлас и по сорока соболей каждому.
523
Акты времени правления царя Василия Шуйского (1606–1610)/ Собрал и редактировал А. М. Гневушев. М., 1914. № 91. С. 117–140.