Леха. Другие, может, домой по 300 рублей приносят, а я все пропиваю. А мог бы все ей отдавать, жена все-таки, хоть она и не девка была, да чего поминать? Десять лет уже прошло… А она все молчит, но я на нее не обижаюсь…
Никитич. А сияние это, едрена вошь, всю душу из тебя вынимает! Так я даже в его сторону и не глянул, листок со стола смахнул и опять: «Не грузи!» Он прямо чуть не заплакал, заморгал и пошел. А вагончики опять порожняком в Москву покатились.
Леха. Нет, не обижаюсь я на нее: что я, не человек, что ли? Я все понимаю, хотя я каждый день пьяный. А я когда пьяный, я психовый, но я на нее не обижаюсь…
Рев бульдозера и удары смолкают.
Микола (за сценой). А ну, Никитич, глянь, течь там есть?
Никитич. И так, едрена вошь, я жидка своего еще три дня на место ставил, чтобы понятие имел. Ведь без моей подписи ничего грузить он не мог. Кто он, едрена вошь? Зэк и зэк, хоть и уши врозь. А я материально ответственный: хочу, целую неделю порожняком вагоны гнать могу! И теперь еще кой-чего могу. Не думай, придет еще мое время, едрена вошь!
Микола (орет за сценой). Никитич! Леха! Гляньте, как там плотина?
Никитич (не понимая). Чего?
Микола (за сценой). Как плотина? Дала течь или нет?
Никитич (подходит к берегу). Не видно пока, едрена вошь!
Опять рев бульдозера и удары.
Никитич (с возрастающим интересом следит за работой Миколы). Не туда, не туда лупишь, едрена вошь! Правей бей! Еще правей! Ты что, едрена вошь, право от лево отличить не умеешь? А ну вдарь!
Удар.
Откати! Еще, еще откати, не дрейфь! Так, хорош!
Слышен рев мотора.
Теперь по команде: давай, едрена вошь!
Микола (поет за сценой, хрипло). «Сделать нам, друзья, предстоит больше, чем сделано!..»
Никитич. Чего орешь? Откатывай!
Рев мотора.
Готов? По команде, по цели прямой наводкой — огонь!
Удар.
Опять промазал, едрена вошь!
Микола (поет за сценой — пение его больше похоже на истошный крик). «Сделать нам, друзья, предстоит больше, чем сделано…»
Никитич. Откатывай, время не трать!
Рев мотора.
Правей, правей, чего боишься, ниже земли не упадешь! Готов? По команде прямой наводкой — огонь!
Удар.
Не, едрена вошь, слезай! Нет у тебя прицела. (Идет к Лехе, который все это время ничком лежал на земле и трясет его за плечо). Вставай, парень, тебя Родина требует!
Леха (приподнимается). Раскаяние — это мука памяти, но я не обижаюсь.
Никитич (командирским рыком). Встать! Смирно! И за руль!
Появляется Микола. Никитич держит Леху за шиворот, чтоб не упал.
Микола (поет). «Сделать нам, друзья, предстоит больше, чем сделано»…
Никитич (Миколе, не выпуская Леху). Не сдюжил, едрена вошь?
Микола. Пойди ее пробей, она бетонная, сука, ее на века строили.
Никитич (орет). Нет таких крепостей, едрена вошь! Вставай, Леха, принимай штурвал!
Леха (невнятно). Жизнь равнодушна к людям, но я на нее не обижаюсь! (падает ничком в траву).
Микола (поднимает Леху). Леха, ты друг или не друг? Вспомни, как я за тебя в разведку ходил… чтоб тебе, значит, счастливое детство… А ты?
Никитич. Давай, принимай штурвал! Родина зовет!
Леха с трудом поднимается на ноги.
Никитич (поет). «Сделать нам, друзья, предстоит больше, чем сделано»…
Леха (бредет к бульдозеру). Чем ближе к идейной цели, тем дальше от личного счастья.