Г а л я. Если не думаю о сегодняшнем дне. Вот как вам сказать, Иван Павлович. Не огляделась еще.
В е д у н о в. Ничего, оглядишься. Мы ведь вот живем, не умираем. В твои годы и в шалаше рай находят.
Г а л я. Было бы с кем, Иван Павлович. А то что же, от одного пахнет луком, от другого бензином. А вчера подошел в клубе какой-то молоденький вовсе и дых прямо в лицо винищем. Почему здесь пьют так рано?
В е д у н о в. У нас водкой с утра торгуют.
Г а л я. Молодежь, говорю, почему пьет? Парни.
В е д у н о в. Рано работниками становятся. Ранние деньги. А деньги тоже ума требуют.
Г а л я. От скуки, по-моему, пьют.
В е д у н о в. Ну, если бы только от скуки, ты, наверно бы, первая запила. (Смеется.)
Г а л я. Иван Павлович, а вам можно один вопрос?
В е д у н о в. Хоть сто.
Г а л я. Вы с Верой любите друг друга?
В е д у н о в. Это, Галя, больше по женской части. Ты уж лучше к сестре с такими вопросами.
Г а л я. Я спрашивала. Хотела поговорить, да она какая-то непонятная. Замотанная, что ли.
В е д у н о в. Она устает, то верно. Ребятишки — народ трудный. И места наши глухие для нее. Сколько ни живет, а привыкнуть не привыкнет.
Г а л я. Я знаю, Вера всегда жила дорогой.
В е д у н о в (с улыбкой). Где-то, не помню где, читал я, что женщина счастливее, когда ее любят больше, чем она.
Г а л я. Это, Иван Павлович, извините, чушь. А вообще-то не знаю. Когда думаю о себе, кажется, все ясно. А посмотришь на других — все не так и мысли одна к одной совсем не приходятся, будто кирпичи внавал. Я помогу вам? Это василек синенький?
В е д у н о в. Нет, Галочка. Герань. Герань луговая Положи в восьмую папку. Да, да.
Г а л я. Нет, почему я с вами более откровенна, чем с сестрой?
Входит Д а р ь я С о ф р о н о в н а.
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. А, Галя, оказывается, ты пришла. Ты что же это, убежала ни свет ни заря? Пойдем, чайком я тебя напою.
Г а л я. Я молочка выпила на ферме.
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. Ай познакомилась с доярками? Ну гляди. А то самовар горячий. Ваня, а Вера в избе велела снять половики. Говорит, с половиками только обуватели живут. Геологи-де приехали, а мы по половикам ходим. Убирать или погодить?
В е д у н о в. Это ваше дело. Решено убирать — убирай. А мне и в голову бы не пришло, что с половиками я обыватель.
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. Слава богу, что уберем, а то все тащится за ногами. Только и хлопай. К зиме опять можно постелить: и пыли меньше, и ноге теплей. Обуватели-то — это еще что за люди?
Г а л я. Такие же, как мы, только жить не умеют.
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. Слава богу… Работать бы умели. А жизнь что — не скатерть. Ладошкой не разгладишь. Обувают, и на том спасибо.
В е д у н о в. Вот погляди, Галя, ядовит, как сама смерть, а почему-то борец высокий. По нашим местам называют более правильно — волкобой. Хищник же.
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. Хищник, не доведи господь — хищник. Вчера, холера, разворотил прясло и ну пахать морковь, и ну пахать своим рылом.
В е д у н о в. Про кого ты?
Д а р ь я С о ф р о н о в н а. Кабан Нюркин, прости господи. (Уходит в дом.)
В е д у н о в. А это зорянка. Растет и раскрывает цветок только в часы утренних зорь. Когда она народилась и впервые увидела солнце, то безумно влюбилась в него, но так как была очень молода, то застыдилась своей любви и с тех пор не может набрать смелости, чтобы взглянуть на солнце.
Г а л я. Травы-то вы любите, Иван Павлович. Вот любить бы мне так свою будущую работу, жизнь, весь этот мир. А то подумаю, что через год совсем приеду в деревню учить ребятишек, и оторопь берет. Вот как пошлют в такую глушь — тут и завянешь, как зорянка бедная, не взвидевши солнца.
В е д у н о в. А мне, Галя, думается, придешь ты к ребятишкам в класс с приветом, с улыбкой, и они полюбят тебя, а все остальное уладится.
Г а л я. Вы так говорите…
Хлопают ворота, входит К у з я к и н.
К у з я к и н. Ты, Иван Павлович, скоро по нашим лесам каждый гриб в сельсоветской бухгалтерии оприходуешь. Листочки уж вот по книжечкам раскладываешь. За котелок ершей душу из нас вынаешь. А того не видишь, что за поскотиной геологи кедровник валят.
В е д у н о в. Когда успели?
К у з я к и н. С утра.
В е д у н о в. Врешь ведь.
Кузякин уходит за ворота и, вернувшись с веткой, бросает ее под ноги Ведунову.
К у з я к и н. Еще, поди, скажешь: вру. А это?