− И пусть о нем никто не узнает.
Он посмотрел на нее с усмешкой.
− Двойные стандарты? Я думал ты противница лжи.
− Только не говори, что тебе претит лгать, − закатила глаза Ева.
− Что ты, ложь – отличная штука. Помогает, например, замаскировать измену.
− Если ты расскажешь Максу, я тебя убью, − она перешла к угрозам.
− Ох, как страшно. А вообще делай, что хочешь, − уже серьезно произнес он. – Я не стану докладывать Максу о твоих шалостях. Его рога меня не касаются. Будь он хоть трижды оленем.
Дальнейшее обсуждение Макса пришлось отложить, − из коридора донеслись шаги. Недолго думая, Ева подхватила ботинки Алекса и вытолкала его за балконную дверь. Задернув шторы, она с трудом сдержалась, чтобы не захихикать из-за не к месту пришедшего на ум анекдота о вернувшемся из командировки муже. От балкона она кинулась к двери и убрала стул. Когда в комнату вошел Самаэль, Ева уже взяла себя в руки.
− Как поживаешь, котенок? – демон пребывал в редком для него благодушном настроении.
− Спасибо, паршиво, − отозвалась Ева. Она присела на край стула, скромно сложив руки на коленях. Голова шла кругом от событий дня, но внешне это никак не проявлялось.
Заметив смятую постель и разбитую вазу, демон насторожился.
− Учусь контролировать гнев, − не дожидаясь вопроса, пояснила Ева. Не хватало только, чтобы Самаэль в чем-то ее заподозрил.
− Рад за тебя. А вот у меня дела неважно, − Самаэль подошел к камину и провел пальцем по полке, точно проверяя есть ли на ней пыль. – Видишь ли, твои капризы дорого мне обходятся. Многие сомневаются в моих лидерских качествах. Догадываешься, что это означает?
Ева покачала головой.
− Я поясню, − сказал Самаэль. – Мы с братьями вечно соперничаем. Мальчишки, что тут скажешь. Пока в гонке лидерства выигрываю я, но как только братья заподозрят во мне слабину, они, не раздумывая, столкнут меня с пьедестала. Ты думаешь, что тебя это не касается. Наверное, ты даже радуешься моему тяжелому положению. Но ты не учла кое-что: в одиночку я погибать не стану. Непременно прихвачу тебя с собой.
Ева пожала плечами, неосознанно копируя жест Алекса. Угроза демона ее не испугала. Она и так живет под страхом смерти.
Самаэль сощурился. Ева поздно осознала, что ей следовало притвориться напуганной. Ее равнодушие вызвало недоверие.
− Возможно, я недостаточно ясно выразился. А знаешь что? К черту слова! – Самаэль махнул рукой. – Слова – просто набор звуков. Действие – единственное, что имеет значение.
Демон распахнул дверь и выкрикнул в коридор:
− Хватайте девчонку и тащите за мной!
Глава 3. Адское пламя
Фурии подхватили Еву под руки. Холод их пальцев проник сквозь рукава блузки, и кожа покрылась мурашками. Прежде чем ее насильно вывели из комнаты, Ева украдкой посмотрела на балконную дверь. Занавеси не колыхнулись.
Ее бесцеремонно волокли по коридорам. Ноги едва касались пола. Смрад от разлагающихся тел фурий, окутывал ее подобно кокону. Ева дышала ртом и смотрела четко перед собой, стараясь не замечать гнойных язв на теле конвоиров. Если Самаэль планировал заставить ее страдать, то ему это удалось. Она готова была идти за демоном по собственной воле, даже если он ведет ее к эшафоту, лишь бы избавиться от общества фурий. Но когда она сказала об этом Самаэлю, он сделал вид, что не расслышал.
Они вышли во двор. Прямо по курсу маячили ворота. Неужели ее наказанием будет изгнание из Дома? Ева не знала, радоваться этой перспективе или нет. Но они свернули влево. Она не раз наблюдала за тем, как в этом направлении уводят души мертвых. Судя по тому, как отчаянно они сопротивлялись, ничего хорошего их там не ждало. Всадники рассказывали страшилки о темнице под Домом. Иногда до спальни Евы долетали крики из камер пыток.
Самаэль, Ева и фурии миновали низкую арку и ступили на лестницу. Она вилась вниз, как локон модницы, увлекая их в подземелье. Стены из неотесанных камней пахли размокшей от сырости штукатуркой. Демон зажег факел. Огонь затрещал и сыпанул искрами.
Лестница окончилась коридором с камерами для узников. Еву затолкнули в ближайшую из них. Освободившись, она отряхнулась как мокрая кошка. Но избавиться от воспоминаний о прикосновениях фурий было невозможно, их запах насквозь пропитал одежду.
− Как тебе местечко? Здесь не так уютно, как в твоей спальне, но в целом неплохо.
Уютом в камере и не пахло. Низкий потолок грозился вот-вот обвалиться на голову. От стены до стены пара-тройка шагов. Ни окон, ни лежака. Вместо туалета дыра в полу.
− Ты можешь вернуться в свою спальню прямо сейчас, − многообещающе заявил Самаэль. − Достаточно дать мне слово, что доведешь дело до конца.
− У меня нет седьмого ключа, − напомнила Ева.
− Со дня на день Каин будет здесь. Возьмешь ключ и откроешь последнюю печать.
− А если нет?
Самаэль с тоской посмотрел на Еву и произнес:
− Ты все равно сделаешь, как я велю. К чему усложнять процесс? Я могу быть крайне неприятным, даже невыносимым. В моей власти обернуть те несколько дней, что мы ждем Каина, сущим кошмаром для тебя. Не искушай меня.
Ева открыла рот, ответить, но демон жестом приказал ей помолчать.
− Не торопись. Обдумай все, как следует. А чтобы тебя ничто не отвлекало от размышлений, посидишь здесь.
Самаэль покинул камеру. Дверь закрылась, раздался лязг замка, а затем удаляющиеся шаги. Ева осталась одна. Демон верно рассчитал: здесь ей нечем будет заняться, кроме как думать о его словах.
Обхватив себя руками за плечи, она застыла посреди камеры. Самаэль превратит ее жизнь в ад и длиться он будет до тех пор, пока она не уступит. А потом он ее убьет. Выбор предстоял нелегкий: умереть быстро или помучиться перед смертью. Вместе с собой в небытие она прихватит не только всадников, но и большую часть человечества.
Стоять на одном месте быстро надоело. Ходить было негде. Ева сдалась и села на грязный пол. Она настолько промерзла, что студеные плиты пола не доставили ей дискомфорта.
Каждый раз, когда за дверью раздавались шорохи или стоны, Ева вздрагивала. Не выдержав воплей, она зажала уши ладонями. Потом зажмурилась. Раскачиваясь и напевая под нос, она представляла, что находится на берегу моря. Волны набегают на песок. В небе парят чайки. Правда пахло на морском берегу помоями, но она усердно это игнорировала.
Неизвестно, сколько времени Ева провела за медитацией. В какой-то момент она устала настолько, что улеглась прямо на жесткий пол и заснула. Сон то и дело прерывался. Она пробуждалась на несколько секунд, точно выныривала на поверхность, чтобы тут же уйти под воду. Творящееся с ней походило на бред: обрывки сновидений, затекшие конечности, нехватка кислорода, липкий пот.
За дверью что-то лязгнуло, как если бы лопнула железная цепь. Ева подскочила от громкого звука, и еще долго озиралась, прежде чем вспомнила, где находится. В животе урчало. Казалось, желудок прирос к позвоночнику. Она сильно сомневалась, что кто-нибудь догадается покормить узницу. До нее в подземелье были только души, а те, как известно, в еде не нуждаются.
Ева встала, размять ноги. Сон на полу не прошел даром. Шею и спину ломило, словно она девяностолетняя старуха. Кряхтя и постанывая, Ева проковыляла к двери. Если встать на носочки и подтянуться, ее роста как раз хватало, чтобы выглянуть в смотровое окошко. Уцепившись пальцами за край окна, Ева посмотрела наружу, но ничего кроме двери напротив не увидела.
− Эй! Здесь есть кто-нибудь?
Голос звучал сипло. Ужасно хотелось пить. Даже сильнее, чем кушать.
Никто не откликнулся. Может, не обратили внимания, а может, в коридоре никого не было. Ева подбодрила себя тем, что она нужна Самаэлю, он не позволит ей погибнуть. А вот заставить ее страдать от жажды и голода он способен.
Ева не умела долго придаваться отчаянью. Ее эмоции всегда были яркими, но быстро проходящими. Бывало она вспыхнет, как комната полная газа, в которой зажгли спичку. Но почти сразу остынет, как пламя, сожравшее само себя из-за нехватки кислорода. Ни страх, ни злость, ни радость, ничто надолго не задерживалось. На смену чувствам всегда приходил разум.