Подошла Незабудка и молча протянула связисту каску. Он поблагодарил ее взглядом, взял каску и принялся лихорадочно выгребать ею песок из-под ног, углублять полузасыпанный окопчик.
— Свою-то каску… бросить пришлось, — оправдывался он, не прерывая работы. — И саперную лопатку. Это когда Новикова окрестило… А новиковскую катушку навьючил на себя.
Незабудка села рядом на песок, руками обхватила круглые колени, поджала под себя босые ноги и молча смотрела, как трудится младший сержант. Мускулистое тело его лоснилось от пота, а мокрые иссиня-черные волосы были все в песке. Он отрыл окопчик по грудь, упрятал вниз свой ящик с телефоном, вытряхнул песок из каски, обтер ее и протянул Незабудке:
— Держите, товарищ старший сержант.
— Это тебе головной убор.
— У вас у самих голова голая. Так что мне этот головной убор не подойдет. Не мой размер…
— Каска, она еще и шанцевый инструмент. А у меня лопатка на медпункте. Видишь, раненый орудует…
Младший сержант оглянулся. И в самом деле — боец с забинтованной головой углублял окоп под санитарной сумкой-вывеской.
— Все равно такого подарка не приму. — Младший сержант решительно положил каску на край окопчика.
Незабудка раздраженно передернула плечами.
— Уговаривать некогда. — Она фыркнула, надела каску, не забыв при этом поправить вы бившуюся прядь волос, и легко вскочила на ноги. Однако уходить не торопилась, зачем-то снова сняла каску. Только что она рассердилась на младшего сержанта, — тоже мне красная девица! — а сейчас ей очень нравилось, что он отказался взять каску. И после трудного молчания произнесла запинаясь — Утром я тебя взяла на подозрение. И плавать, подумала, не умеешь… А еще подумала — из самого робкого десятка.
Он сделал вид, что последней фразы вообще не расслышал.
— Так я же родом из Керчи! Сперва научился нырять с пристани, а потом — читать и писать. Про таких ребят у нас в порту говорили: обросли ракушками… Бедняга Новиков тащил катушку и аппарат. Все имущество за ним подобрал. Идешь вброд, плывешь, а провод все тяжелее. И за все подряд цепляется…
— Еще я прицепилась без толку со своим характером. А характер у меня тяжелый…
— Фашисты не ко времени затеяли огневой налет…
Она отрицательно покачала головой, не соглашаясь с оправданием, которое ей сейчас придумал младший сержант.
— На фашистов свалить все можно…
Незабудка отвернулась и поплелась к своему окопу. Она ставила голые пятки на песок так осторожно, словно ступала по минному полю или каждый шаг причинял ей боль. Она шла с поникшей головой, держа в руке каску, от которой отказался младший сержант; даже спина ее выражала огорчение…
6
На солдатское счастье, тучи плотно затянули небо, оно стало серым, как портянка. При такой низкой облачности нечего делать немецкому корректировщику-разведчику. Хвостовое оперение у этого самолета весьма своеобразной формы, отсюда и название «костыль» или «хромая нога». А то еще бойцы, имея в виду назначение самолета, называют его «ябедником», «стукачом», «доносчиком», «табельщиком».
Нет, «костыль» сегодня не разлетается…
И вот уже с разрешения замполита и командира роты бойцы затеяли костер. Соберется дождь или нет — еще неизвестно, а пока можно обсушиться, погреться, спарить в котелке уху из рыбы, оглушенной снарядами.
В дело пошел валежник, сухой тростник, дреколье, выброшенное на берег еще весенним паводком. А костер по соседству с медпунктом взялся сразу бездымным огнем: кто-то подобрал на брошенной немецкой позиции дополнительные заряды для мин, и они пошли на растопку.
Каждое местечко у костра ценней ценного, к огню жались так близко, что от бурно сохнувшей одежды поднимался пар Того и гляди, загорятся гимнастерки, шаровары, портянки, сапоги, белье, пилотки…
— Тебе хорошо, — доносилось от костра. — Ты личность водоплавающая. А у меня, грешного, когда земля из-под ног утекла… уже не знаю, в какой части света себя числить: жив еще или утоп?..
Это исповедовался тот самый, богатырского телосложения боец, похожий на огромного младенца.
— Эх ты, сухопутная душа! Да и та еле в теле… — хохотнул белобрысый паренек, который плыл с бочкой.
— А в чем моя промашка? Проживаем мы на Алтае. Кулундинская степь. Кроме как в бане, и выкупаться негде. Места у нас безводные, засушливые. Палки для кнута не найти во всей округе…
Младший сержант с завистью поглядывал на бойцов, сидящих у огня. «А почему там нет Незабудки?» — вдруг спохватился он.
Увидел Незабудку на песке у самой воды. Она с ожесточением выкрутила портянки, намотала их на ноги. Долго, пыхтя и отдуваясь, возилась со своими сапожками. Наконец обулась и повеселевшая вскочила на ноги. Мокрая гимнастерка и шаровары прилипли к телу, четко очертив девичью фигуру. Во всем облике ее было одновременно что-то мальчишеское и очень женственное — в бедрах узка, в плечах чуть широковата, с хорошо очерченной грудью.