Поначалу ничто не предвещало Беды – глобальных эволюционных процессов, запустивших превращения неорганического в органическое. Феминоид, осознав (сразу оговоримся, никакого сознания не было), что Объём его уменьшается, породил (выплеснул) некий прафеномен безликой Чувственности. Его можно очень условно охарактеризовать как Эмоциональную ткань или Тёмную материю, фундаментом которой был непроявленный Ужас, увлёкший в свою губительную воронку Санька, который вообще не при делах – просто мимо пролетал. Но Феминоид дал Бытие, Ничто соединилось с ним. И как между двумя электрическими полюсами (+) и (-) зажигается искра, так между Ужасом Смысла и Ужасом Бессмыслицы возник (вспыхнул) Санёк.
До встречи с Феминоидом Санёк был ни живым и ни мёртвым. Если бы у него имелся выбор, то он продолжал бы не-быть – однозначный ответ на до-гамлетовский извечный вопрос. Однако был принуждён к Со-Житию с Феминоидом.
Расхожее мнение, что Санёк – это неоформленное Бытие, в основе которого находится не Сущность, а Существование, создающее само для себя Сущность. То есть Санёк – разновидность Бытия-ничем (Бытие-в-качестве-ничто), обретающая субстанциональность по собственному запросу.
По Марксу, Санёк существовал всегда, только не в разумной форме. А вот Шеллинг, постулируя тождество материи и Санька, писал, что материя представляется лишь угасающим Саньком, но и Санька уместно рассматривать в качестве становящейся материи.
Можно утверждать, что “реальный мир” – порождение “санькования”, духовный, абсолютно бестелесный акт, который Декарт приписывал особой нематериальной мыслящей субстанции – Мировому Саньку. Это говорит в пользу того, что Санёк имеет над-человеческую идеальную природу.
У того же Гуссерля вообще нет субъекта, а лишь Санёк, “выглядывающий из каждого ебла” (как сказал бы доморощенный философ Терентьич). У каждого есть свой Санёк, и все мы есть у Санька. Нет того, кто думает, кто сомневается, только “жизненный Санёк” думает о “жизненном Саньке” – Санёк санькует.
Хотя это никак не отменяет гипотезы, что Санёк и Сущее – одно и то же. Поэтому когда Санёк мочится на старую кирпичную стену гаража, то самозабвенно орёт: “Я ссущий!” – мстительно направляя пенистую лужицу к новеньким сандалетам Терентьича, сидящего поодаль на ящике с бутылкой пива.
Где Санёк, там и бытие. И наоборот: если есть бытие, то присутствует и Санёк. А кто сомневается, тоже в некотором роде “санькует”. Санёк, кроме прочего, единственная форма бытия, способная критиковать самоё себя. Что он и делает, к примеру, борясь поутру с чудовищным похмельем: “Высший Разум, блять!.. Альфа- и Омега-самец, конец и начало!..”
Гегель полагал, что весь мир есть Санёк. Человек – это Санёк. Бог – тоже Санёк. И Санёк постигает себя, воплощаясь в конкретности реального мира.
– Ага… – язвит Терентьич, – и, главное, в просвещённую прусскую монархию. А оттуда и до Гитлера рукой подать!
– Пошёл нахуй! – искренне обижается Санёк. – При чём тут Гитлер?!
Чем пытаться объяснить, как мёртвая материя смогла породить живую, проще допустить, что такое качество материи, как “витальность” или “сознание”, существовало всегда [В. Вернадский]. Можно предположить, что Санёк – необязательная, частная форма проявления материи, возникшая в результате развития материи (в данному случае уместно рассматривать материю не как материю вообще, а исключительно в отношении к факту возникновения Санька – Материю-для-Санька).
И снова: курица-или-яйцо? Феминоид ли создал материю, отличную от материи Вселенной, и поэтому в ней стал возможен Санёк? Или момент возникновения Санька изменяет само породившее его основание – материю Феминоида? А уже материя Феминоида, породившая Санька и Саньком изменённая, порождает особую Материю-в-Саньке, которая не сводится, не редуцируется до материи Феминоида или до материи вообще? При этом не стоит забывать, что материя Феминоида и материя за его пределами – разные.
Материя-в-Саньке – связь чувственной ткани и смысла, объективированного в ноуменах: вещах мира, словах, предметах и образах. То есть Материя-в-Саньке имеет своим основанием не что иное, как материальный мир.
Санёк – “божественная” мертвечина, которую принудили жить. Можно представить возникновение Санька как “каскадный процесс” деградации неорганического в органическое, трансгрессией Смерти в Жизнь.