— Я тоже был не подарок, — сказал я, возвращаясь к нашей теме.
— Конечно, — тихо сказала она. — Но ты хотя бы пытался быть лучше. Ладно, теперь ты свободен от всего этого. Можешь искать для себя мисс совершенство.
— Какая она, эта мисс С.?
— Гм, давай подумаем. Какие женщины тебе нравятся? — Элен задумалась на мгновение. — Она старше меня, где-нибудь твоего возраста, и поэтому будет понимать все твои приколы, и тебе не понадобится объяснять их смысл. И она англичанка — по той же самой причине. Она будет хорошо одеваться, но не слишком экстравагантно, и ты будешь себя чувствовать с ней комфортно. И когда ты посмотришь ей в глаза, то почувствуешь, что ты дома. — Она сделала паузу, потом добавила: — Да, и у нее будут два щенка — таких веселеньких, что ты просто не будешь знать, куда от них деваться.
— Интересно, — ответил я нейтральным тоном. — Очень интересно.
— А как насчет моего следующего приятеля? — спросила Элен, произнеся слово «приятель» с британским акцентом, как будто хотела сказать: «Мне будет не хватать тебя и твоего странного английского». — Кто будет моим следующим объектом любви?
Я втянул носом воздух, потом почесал подбородок и совершил всякие другие действия, которые должны были означать, что человек задумался над ответом.
— Итак, — сказал я, порядком уже достав Элен своей мимикой. — Ему двадцать один или, может быть, даже двадцать. Он еще учится в университете, на театральном факультете. У него куча понтовых друзей — актеров, там, писателей. А по выходным он работает диджеем в каком-нибудь клубе в центре города. И если вы с ним о чем-нибудь заговорите в субботу вечером, то не остановитесь до самого утра. И когда он с тобой, ты будешь чувствовать себя центром вселенной.
Элен приподняла левую бровь.
— Неплохо, мистер Бэкфорд, совсем неплохо. Ты что, читал мой дневник?
— Вовсе нет. Это все было несложно придумать. Я просто попытался представить себе кого-то, не похожего на меня.
Подошел поезд, и мы успели вскочить в него раньше всех и занять два единственных свободных места рядом. Пока мы располагались, вагон наполнился до такой степени, что над каждым сидящим пассажиром висел свой собственный стоящий, покачиваясь в такт движению поезда. Элен достала роман, который читала, и я подумал, что, наверное, наш разговор закончен, но через несколько секунд она оторвалась от книги и опустила глаза.
— Мэтт? — вопросительная интонация в ее голосе показывала, что это из-за меня она не могла читать. — Если ты знал, что между нами что-то было не так, то почему ты сам не завел про это разговор?
— Гм, — пробормотал я в замешательстве. — Хороший вопрос.
На самом деле я просто тянул время, потому что ответ был прост: мне скоро тридцать. И я думал, что отпраздную этот день рождения вместе с Элен. Все у меня было заранее спланировано, и я не придавал слишком большого значения тому, что у нас с ней не все было гладко. Я просто хотел, чтобы все шло по плану и чтобы мне не пришлось быть одному. И поэтому я видел надежду там, где ее не было. Я пытался спасти то, что спасти уже было нельзя.
— Пчелы, — сказал я в конце концов, заметив, что женщина средних лет, сидящая рядом со мной уже не читает страницу комментариев «Нью-Йорк пост», а напряглась всем телом, чтобы слушать наш разговор. — Точнее, шмели.
— Шмели?
— Да, такие толстые и пушистые. — Я вздохнул, повернулся к женщине с газетой и пристально смотрел на нее некоторое время, пока она не поняла, что я хочу этим сказать. — В детстве я все время расстраивался, когда находил в саду умирающего шмеля. Логика в моем пятилетнем мозгу была примерно такой: это неправильно, что кто-то такой красивый и пушистый, который дает мед и приносит пользу саду, умирает. И когда бы я ни находил умирающего шмеля, я пытался ему помочь. Я клал его на край тарелки с сахарным сиропом и говорил ему «пей», думая, что это ему поможет.
— И это помогало?
— Нет. Они всегда… — Я остановился на середине фразы. Женщина с газетой снова подслушивала. Я снова посмотрел на нее, и на этот раз она заслонилась газетой.
— Я пытаюсь сказать, — продолжал я, — что наши отношения чем-то напоминали умирающего шмеля. И я, наверное, надеялся, что все образуется. Но, когда ты сама завела про это разговор, я понял, что все кончено. Но, даже когда случается что-то, что не могло не случиться, это всегда шок.