– Правда? – робко переспросила я, просияв от комплимента.
– Правда, – подтвердил он и, как всегда, чуть насмешливо улыбнулся.
– Благодарю. Извинения приняты. Ты тоже меня извини. В смысле, за то, что я ушла, хлопнув дверью.
Тед опять улыбнулся.
– Что ты рисуешь? – поинтересовался он и, когда я показала ему свой блокнот, очень удивился. – Ты нарисовала это сама? Прямо сейчас?
– Да это все не всерьез, я ведь не профессионал, – смущенно проговорила я.
– Напротив, рисунок превосходный. Сили Говард, не так ли?
– Прости, не поняла?
– Твой рисунок. Это карикатура на члена палаты представителей Сили Говарда, так ведь?
– Я не знаю, как его зовут. Это просто набросок с посетителя, который сидит вон там, – объяснила я и кивнула в сторону Элмера Фадда. Тед обернулся, а Элмер вскочил со стула и подбежал к нам. Я быстренько закрыла блокнот, чтобы спрятать далеко не лестный портрет.
– Тед, какая приятная встреча! – пробасил Элмер звучным, хорошо поставленным голосом политика, потряс руку Теда и хлопнул его по плечу. Повторилась та же сцена, что и на приеме. Меня раздражало, что люди вот так запросто вклиниваются в нашу беседу, но все же… это о многом говорило. Тед оказался влиятельной фигурой. И в этом было что-то очень сексуальное.
– Рад вас видеть, конгрессмен. – Тед говорил спокойным и серьезным тоном, в котором, однако, сквозила не уловимая насмешка. Этот голос принадлежал человеку, который смотрит на мир глазами циника и испытывает от этого удовольствие.
– В последнее время я пробиваю новый закон по социальному обеспечению. Если вам… гм… захочется пригласить меня в свою программу, то с радостью побеседую с вами на эту тему.
Все с тем же насмешливо-заинтересованным видом Тед лишь коротко кивнул, и после еще некоторого количества откровенной саморекламы и похлопывания Теда по спине, Элмер/Сили покатился обратно к своему столку, весьма довольный собой. Я вопросительно посмотрела на Теда.
– И так все время, – пробормотал он. – Политики спят и видят, как бы попасть на телеэкран.
– Тед, – позвала его женщина в дорогом костюме. Она смотрела на меня, как кошка смотрит на мышь, прежде чем выпустить когти и разорвать ее на клочки. Однако едва Тед обернулся к женщине, она одарила его самой сладкой улыбкой.
– Думаю, тебя уже заждались, – сказала я Теду, кивнув на его спутницу. – Твоя подруга.
– Ах да. Только она мне не подруга, – уточнил он, и на один-единственный краткий миг мне показалось, что он слегка смутился. Ага!
– Понятно, – небрежно бросила я.
– То есть… да, мы обедали вместе, хоть я ее не приглашал. Мы… словом, это устроил… наш общий знакомый, – сказал Тед с печальной улыбкой, засунул руки в карманы и покачался на каблуках.
Он все еще стоял возле моего стула, и мне приходилось чуть-чуть откидывать голову, чтобы видеть его лицо.
– Ладно, мне пора. Был рад встретить тебя, Элли, – попрощался Тед и вернулся к своей «невольной» спутнице.
«Он что, нарочно дал понять, что между ними ничего нет?» – размышляла я, снова склонившись над блокнотом. Я изо всех сил старалась не смотреть на Теда с его брюнет кой и не беситься из-за того, что она находила все новые и новые причины касаться руки собеседника, искусно притворяясь, что стряхивает с его рукава бесчисленные пылинки и ниточки.
На следующий вечер я снова пришла в «Старбакс». И на следующий. И еще через день. В конце концов, кофейня находилась недалеко от моего дома, рассудила я, и там всегда можно встретить других завсегдатаев вроде меня – например, студента, стучащего по клавиатуре своего ноутбука, или женщину средних лет с длинной седой косой, читающую книжку, рекомендованную «Книжным клубом» Опры Уинфри. Я не спрашивала Теда, где он живет, но поскольку я встретилась с ним, когда он выгуливал пса, а потом на толкнулась на него в этой кофейне, расположенной в пяти минутах ходьбы от моей квартиры, то не сомневалась – Тед живет где-то по соседству. Ну а если он повстречает меня в «Старбаксе», это будет чистым совпадением.
Тед объявился в кофейне на пятый день, на этот раз один. Войдя, он обвел глазами зал, и, когда его взгляд остановился на мне, приветственно махнул рукой, а я расплылась в глупой улыбке. Он взял бумажный стаканчик с кофе и подсел за мой столик.
– Я надеялся увидеть тебя здесь, – сказал Тед.
– Да?
– Хотел поговорить с тобой насчет карикатур, – продолжил он. – Шарж на Сили Говарда великолепен. У тебя под рукой есть другие рисунки?
Я колебалась. Блокнот лежал на столике, и я инстинктивно прикрыла его рукой. Я рисовала ради забавы, просто чтобы весело провести время. Друзьям нравились мои шаржи, но я не знала, хочу ли, чтобы этот полузнакомый мне человек – уже несколько месяцев бывший предметом моих сладких и непристойных грез – увидел их.
– У тебя с собой есть еще карикатуры? – повторил вопрос Тед, а затем просто вытащил блокнот из-под моей руки и принялся листать страницы, одобрительно кивая, улыбаясь и подолгу разглядывая некоторые наброски. – Эти про сто идеальны.
– Идеальны для чего?
– Наша сеть создает виртуальный политический журнал, чтобы увеличить трафик на новостных интернет-страницах. Мы планируем привлечь к работе обозревателей из различных печатных агентств и некоторых политиков, о которых сейчас пишут.
– И ты хочешь использовать мои рисунки? – в полном недоумении спросила я.
– Я бы хотел показать их Нику Блумфилду. Он – редактор сайта, и последнее слово принадлежит ему. Однако я уверен, это именно то, что мы ищем. Разумеется, мы тебе заплатим.
– Даже и не знаю… То есть, конечно, бери их, – нерв но сказала я, указывая на блокнот. Мне просто не верилось, что кто-то захочет купить мои шаржи. Я никогда не считала себя художницей, хотя рисовала практически всю свою сознательную жизнь. Рисование доставляло мне радость, было моим отдыхом и увлечением, но я ни на секунду не представляла, будто на этом можно сделать деньги. Мне жутко польстило, что Теду понравились мои шаржи и он счел их серьезными творениями. С другой стороны, я слегка разочаровалась, узнав, что его интересуют только мои рисунки, а не я сама. Когда он сел за мой столик и сказал, что надеялся найти меня здесь, я решила – он имеет в виду… Да ладно, за ужином в день нашего злополучного свидания Тед недвусмысленно заявил: он не хочет встречаться с женщиной моих лет. Да, я мечтала о нем… Только это не означало, что он испытывает ко мне те же чувства.
– Ты придешь сюда завтра вечером? – спросил Тед. – Ты не против, если мы здесь встретимся? Я верну блокнот и сообщу, что сказал Ник.
И пусть я знала, что Тед хочет увидеть меня лишь по делу, в моей душе расцвела надежда.
– Конечно. Завтра вечером, – согласилась я. – Во сколько? В восемь?
Тед пришел в «Старбакс» раньше меня. Я застряла в конторе, просматривая сотни страниц письменных показаний и проверяя, все ли свидетели упоминали некое конкретное имя, – увлекательнейшее занятие, прямо как в сериале «Элли Макбил», – поэтому домой я попала только после семи часов. Выпустив Салли, я металась по квартире как угорелая: сменила скучный костюм на мои любимые «ливайсы» и черную водолазку, освежила макияж, тщательно причесалась и ровно в восемь закрыла за собой дверь. Когда я вошла в кофейню, Тед сидел за тем же столиком, что и накануне вечером. Я направилась прямиком к нему и легко коснулась его руки в знак приветствия. А что, я ни когда не ставила себя выше этой маленькой хитрости.
Я полностью сознавала, что сама напрашиваюсь на не приятности и мое безрассудное увлечение отдает мазохизмом. То же самое было в седьмом классе, когда мною вдруг овладела жгучая страсть к молодому, симпатичному (и не давно женившемуся) учителю рисования. Результатом этой безнадежной влюбленности, понятное дело, стало разбитое девичье сердце: я увидела его с женой в кинотеатре – он нежно взял ее ладонь в свою и украдкой поцеловал в шею. Правда, учитель рисования никогда не назначал мне встреч в кофейне – ни деловых, ни каких-либо иных.
Почти всю прошлую ночь я провела, беспокойно ворочаясь в постели и грезя о Теде Лэнгстоне. Фантазии мои варьировались от романтичных (Тед берет мое лицо в свои ладони и нежно целует) до нелепых (мы женимся, все уст роено по высшему разряду, на свадьбу приглашена сплошь вашингтонская элита) и эротических (нежный поцелуй за ходит чуть дальше). Кроме того, я все ломала голову – неужели разница в возрасте на самом деле такое серьезное препятствие для наших отношений, как полагает Тед. Он и вправду старше меня почти на четверть века, тут уж ничего не попишешь. В первые двадцать лет моей жизни он вообще не имел права рассматривать меня как объект желания. И все же, как это всегда бывает с грустными песнями – они начинают звучать на каждом углу, как только тебя сразит несчастная любовь, – я вдруг стала припоминать все больше известных людей, состоящих в счастливом браке типа май – декабрь: во-первых, Майкл Дуглас и Кэтрин Зета-Джонс; во-вторых, Руперт Мердок – жена была моложе его на тридцать пять лет, и у них родился ребенок.