Я добегаю до стены, окружающей тюрьму, и здание содрогается от рева, заглушающего шум выстрелов, вертолетов, сигнализации, всего этого цирка. Благодарно вскидываю руки, слегка кланяюсь. Это мой двенадцатый побег из федеральной тюрьмы.
Стремительный рывок к внешней ограде, через дренажную канаву, и — вперед, в мерзлую темноту; дальше — долгая ночь, прятки-догонялки в полях Иллинойса. В голове выстраивается новая схема. Надо мной безмятежно сияет месяц.
С ближайшей базы ВВС поднимут истребители, но меня не поймать. Знаю — Сполох все еще в строю, и Лили, и все остальные, но я запасся приемчиками против них. Когда меня поймали в прошлый раз, я разрабатывал кое-что поинтереснее, взращивал его долгими тюремными днями, и сегодня это даст первый цвет.
Я замерз, но на свободе. Я — самый умный человек на свете, и на сей раз, клянусь, я им докажу!
Глава четвертая
Супердрузья
Спустя три дня получаю письмо с адреса admin@champions.com. Медлю, не открываю — знаю, что там должно быть. Придумываю дюжину срочных дел, ведь вчерашние события — лишь мимолетная странность, я вернулась домой, все это уже не важно. Спираль, по которой я двигалась последние три года, закручена слишком сильно, ее так просто не остановишь.
Наконец, заставив себя открыть письмо, несколько секунд смотрю на текст, не в силах прочесть… Меня приняли. Временно, с испытательным сроком, условно — но приняли! Теперь у меня есть удостоверение — пропуск в Белый дом или на мыс Канаверал. Рассчитываете на вопли и пляски, всякое такое? Нет, почти минуту я неподвижно стою, закрыв глаза. Оказывается, мне не удалили слезные протоки…
Наливаю стакан воды, усаживаюсь читать письмо, внимательно, не торопясь. В нем расписана команда: все участники вчерашней встречи. Формальных позиций ни у кого нет, но сразу видно, как сложится группа. Дева — руководитель, заводила… хотя, если дойдет до дела, Лили по крайней мере так же сильна. Черный Волк — главный тактик, в бою устоит против любого. Эльфина — прирожденная воительница, всамделишное мифическое создание, отлично подготовленное к битвам и имеющее доступ к странным источникам силы. Мистер Мистик действует в собственных сферах, сверхъестественных и непостижимых; большинство его талантов следует принимать как данность. На мне — техническая сторона и наблюдение; к тому же, я привнесу в команду улучшенные способности. Дикарь — полноправный член команды, грубая сила и уличные связи. Торжество Радуги — несовершеннолетняя, назначена помощницей к Черному Волку.
В письме говорится, что я могу поселиться в штаб-квартире на сколько пожелаю. Внезапно до меня доходит, что я на самом деле уезжаю из дома. С трудом представляю, как все это будет, но… Смутно воображаю противоборство с ужасными противниками; возбужденные откровенные беседы на борту частного самолета; шутки, понятные только своим; изматывающие тренировки. Победы. Партнеров, готовых отдать за тебя жизнь. Все лучше, чем рисковать жизнью, охраняя богатеньких бездельников; чем сидеть дома, слушая полицейские радиопереговоры и пытаясь случайно не проломить картонные стены квартиры. Все лучше теперешнего существования.
Побросав кое-какую одежонку в рюкзак, собираю пару коробок для Армии спасения… все остальное отправится на помойку. Я не обросла вещами, уволившись с государственной службы, и мне, в общем-то, все равно, что случится с остальным имуществом. За дурацкой тачкой можно вернуться; я вдруг понимаю, что больше ни минуты здесь не выдержу.
В этот раз еду на поезде, на юг, четыре часа упираясь коленками в спинку переднего сиденья, терплю любопытные взгляды. Длинные серебристые волосы, схваченные в хвост, делают меня похожей на сказочную принцессу, пока попутчики не вполне осознают мою внешность, рост, и металлический отблеск на груди, на подбородке, на лбу. По крайней мере, сиденье ни с кем делить не приходится.
С облегчением прибываю на место. Вдыхаю спертый воздух вокзала, пешком прохожу двадцать кварталов на северо-восток, к своему новому дому — шагаю среди прохожих, как местная. Люди пялятся на меня и здесь, но это — Манхэттен, и все как будто в порядке. Я тут — лишь часть шоу; высматриваю на ходу какие-нибудь преступления, которые можно предотвратить. Всегда хотела жить в Нью-Йорке!
— Ваше имя? — В приемной сидит другой секретарь.
— Фаталь.
Никакой реакции.
— Фа…таль… — В миллионный раз жалею, что не выбрала «Кибергёрл» из самого начала списка!
Протягиваю распечатку; секретарь изучает листок, едва взглянув на меня. За ним — серая металлическая дверь, накрепко запертая и так хорошо экранированная, что я не могу проникнуть внутрь ни одним из сверхразвитых чувств. Должно быть, разработка Черного Волка… Впечатляет! Секретарь молча протягивает мне ламинированную карточку.
Вставляю временное удостоверение в приемное устройство лифта; загорается кнопка этажа «Чемпионов». Какого приема ожидать наверху? В бытность свою оперативником с улучшенными способностями я работала одна, официально меня не существовало… Я была передовым десантом, киборг-полицейским, которого доставлял вертолет для зачистки последствий неудачной операции. Я работала «никем». У меня нет отпечатков пальцев, большинству сослуживцев не полагалось знать мое кодовое имя. Даже электроэнцефалограмма моя держалась в тайне. С работой я справлялась отлично… по крайней мере, какое-то время.
По пути наверх испытываю настоящий ужас — боюсь, что все обернется не так, как думалось, что это ошибка… У лифта меня встречает Черный Волк. В полном облачении, как всегда. Он, пожалуй, на дюйм пониже меня; мы крепко жмем друг другу руки. В какой-то степени легче, что в дверях именно он. Приятно, что здесь есть еще один… ну, человек.
— Добро пожаловать в Башню!
Какая замечательная улыбка…
— Спасибо.
— Я покажу тебе комнату. Первое занятие по стратегии — завтра, успеешь осмотреться.
Он ведет меня через вестибюль в жилое крыло. По стенам — трофеи, смутно знакомые по газетным заголовкам десяти-, а то и пятнадцатилетней давности. Вот похожий на драгоценный камень центральный блок взбунтовавшегося Искусственного Интеллекта, вот шлем для контроля над сознанием — тот самый, который Доктор Невозможный использовал против российского посла. Другие экспонаты совершенно неизвестны — к примеру, голова гориллоподобного робота. Все знают, что у «Чемпионов» есть деньги, но только теперь мне становится ясно, сколько!
— Мы занимаем восемь этажей. Есть тренажерный зал, библиотека, комнаты для совещаний, жилые помещения. Имеются и два убежища — на Гавайях и на Луне.
— Ты шутишь? — Я знаю, что они имеют доступ к внеземным технологиям, но все же…
Он с улыбкой подмигивает. Я привыкла к субординации и четким процедурам, но в суперкомандах гораздо важнее личности, характеры. Подойду ли я им? Проходим мимо бывшей комнаты Сполоха — напоминание о пропавшем без вести участнике команды. Группа распалась в середине девяностых, но все поддерживали связь со Сполохом. Даже после того, как он стал устраивать собственные пресс-конференции, точно обидевшийся игрок Национальной футбольной лиги.
— Ну, вот, сюда. Ключ — удостоверение.
— Спасибо.
— Остальных пока нет, ближе к вечеру подтянутся. На ужин — что найдешь; у меня дежурство.
Он оставляет меня распаковаться. Комната похожа на гостиничный номер — предыдущие обитатели не особенно старались ее украсить. Ах, вот оно что… должно быть, здесь жила Галатея — знаменитый живой робот. Сходится.
Роботов я не люблю. Ненавижу с ними общаться — даже с умными, способными рисовать картины и рассуждать о религии. В Вашингтоне, на каком-то хай-тековском приеме, я познакомилась с Экс-катедрой. Она трепалась с директорами кибернетических компаний — важные шишки толпились вокруг робота, как гномы у ног Белоснежки. Ради торжества ее корпус расписали белыми полосами. Я уставилась на эту… машину, точнее — на ее плечевой сустав, гадая, сколько в нас схожих технологий. Глаза наши встретились, и ощущение это было весьма неприятным, пожалуй, даже слишком интимным.