— Четырём ветрам, Грусть печаль раздам, Не вернётся вновь это лето к нам…
Мы покачивались в такт мелодии
— Не вернётся вновь, Не вернётся вновь, Не вернётся вновь, Не вернётся вновь это лето к нам… — грустно поднимая брови, медленно разводил воздух свободной ладонью от сердца к залу Николай Носков.
Внимание многих женщин в ресторане было приковано к нашей паре. Они смотрели больше на Сашу, но вместе с тем, оценивали мои шансы на обладание такой красоткой.
Девушки в школе на меня заглядывались всегда. Ровесницы, те что немногим помладше и даже постарше.
Не то, чтобы я был какой-то потрясный красавец, или видный король школьных дискотек.
Нет скорее я был средней внешности, но крепкого телосложения. Спорт давал о себе знать к концу восьмого класса. Стригся я коротко, одевался и обувался просто и при этом всегда чисто.
Класса с пятого я завел себе привычку надраивать школьную обувь до зеркального блеска.
При этой простой внешности девушки во мне всегда что-то находили. Им со мной было весело, мне с ними интересно.
Я никогда не переходил границ дозволенного и относился к каждой уважительно. Может поэтому девчонки в моей обществе чувствовали себя уверенно.
Наши самые обычные девчонки. Но ведь Саша была особенной! С такой девушкой я впервые находился так близко рядом и ощущал у себя на коже ее легкое дыхание.
А иногда я чувствовал своей грудью мгновенные прикосновения к ее телу
Мы молча кружились в танце и мне совсем не хотелось говорить. Моим единственным желанием было оставаться в этом танце вечность.
— Знаешь, Каменев, — первой заговорила она. — С тобой так приятно просто молчать… Если бы ты знал, как я устала от болтливых и самовлюбленных ухажеров… А в тебе с самого первого дня нашего знакомства чувствуется какая-то надежность.
Я улыбнулся и снова посмотрел в ее глаза. Она говорила искренне.
— Ты невероятно красивая, ты даже не представляешь…
Она засмеялась и приложила палец к моим губам.
— Так,Каменев. Стоп! Замолчи, а то ты так все впечатление о себе испортишь. Не будь, как эти…
— Как кто?
— Как те, которые видят во мне только глупую, смазливую куклу.
— Не буду. Ты не кукла. Ты гонщица!
Она снова засмеялась своим приятным смехом.
— Сволочь! — шепнула она мне на ухо, — мы так мало знакомы, а уже ты знаешь, как растопить мое сердце.
Ее ладонь скользнула вдоль моего плеча к шее. Она поворошила тонкими пальчиками ежик моих волос на затылке. Вдоль позвоночника сразу побежали мурашки.
А еще я вдыхал пьянящий аромат ее пряных духов.
— Только ты это, нос не задирай. Когда я сказала «со своим молодым человеком» я вовсе не это имела ввиду.
— Да? А я уже губы раскатал, думал, что ты моя… — я улыбался ей и продолжал держать в танце комфортную для нее дистанцию — что же ты имела ввиду?
— Я видела, что ты был готов затеять драку, а я если честно не очень хочу, чтобы нам испоганили такой прекрасный вечер. Я постаралась дать понять что ему со мной ничего не светит.
— Ты просто огонь, а не девушка! Коня на скаку остановишь, в горящую избу, далее по тексту.
Она чуть ближе прижалась ко мне.
— Хотя ты балагур, ты мне нравишься. Но свобода мне тоже дорога. Поэтому я пока не знаю, что перевесит на чаше весов: свобода или…
Теперь пришла моя очередь прикрывать ей губы пальцем.
— Молчи, а то ты так все впечатление о себе испортишь. Не будь, как эти…
— Как кто?
— Как побрякушки?
— Кто такие побрякушки? — она с любопытством посмотрела на меня.
— Потом как-нибудь расскажу, не сегодня, — я почему-то вспомнил Нину, бывшую девушку Фоменко.
— Поросло травой место наших встреч…. — Носков закрыл глаза. По залу раздались жидкие аплодисменты.
Музыка смолкла, вокально-инструментальный ансамбль «Надежда» закончил играть песню. Музыка смолкла.
Снова загудели голоса посетителей. Звенели бокалы, столовые приборы стучали о посуду.
Часть официантов, одетых в белые рубашки с бабочками бордовые жилеты и черные фирменные штаны, стояли облокотившись поясницами о комоды вдоль стен, в которых хранили приборы, салфетки и прочую ресторанную утварь типа солонок.
Они наблюдали за происходящим.
Мы вернулись за свой столик над которым витала неуловимая аура блаженства и молодости.
Даже присутствие людей Махарадзе не могло обезобразить эту волшебную атмосферу доброго вечера, потому что я знал — сегодня самый везучий день в моей жизни.
Серега подозвал нашего официанта. Указал пальцем, на пятерку лежащую на столе, тот немного поклонился, а затем ее мгновенно оприходовал.