Он откинулся назад, тяжело, с присвистом дыша.
Род молча стоял на коленях возле него.
Том вытянул уцелевшую руку и схватил Рода за локоть:
— Да, теперь ты у меня в долгу, хотим мы оба этого или нет.
— Хочешь ли ты? — возмутился Род. — О чем ты говоришь? Ты мне жизнь спас!
— Верно, а свою потерял. Но будь я в ясном уме, я бы этого ни за что не сделал.
— В ясном уме?
— Да. В бою человек грешит поспешностью. Либо я спас бы тебя, либо сам остался бы в живых и служил бы дальше Дому Кловиса. В пылу сражения по глупости я избрал твое спасение. — Он немного помолчал, полежал, хрипло дыша. Но вот его пальцы снова цепко сжали руку Рода. — Пусть я умру, но ты всю жизнь будешь в долгу передо мной. Мне ты не отплатишь, но отплатишь моему народу.
Род попытался выдернуть руку:
— Нет!
— Да! — Том смотрел на него, гневно сверкая белками. — Вот та плата за твое спасение, какой я требую от тебя! Твоя жизнь — за мою жизнь. Ты должен остаться здесь, в Грамерае, и трудиться на благо моего народа.
— Я сам себе не хозяин…
— Еще какой хозяин, — устало проговорил Том и опустил голову на свернутый плащ. — Еще какой, и если ты не знаешь этого, то ты воистину глупец.
— Цена слишком высока, Том. Погибнуть в бою — что ж, с радостью. Но прожить здесь до конца жизни — нет, не могу, уволь. Я ведь тоже служу Мечте…
— И мой выбор был таким же, — вздохнул Том. — Кому служить? Мечте или человеку? Так выбирай же сам!
— Я связан обязательствами…
— Ну, так вот тебе новое обязательство, и пусть оно освободит тебя от прочих! Теперь ты обязан исполнить мою волю… — Лицо умирающего помрачнело. — Я думал, что знаю, что лучше всего для них… но теперь… когда смерть моя близка…
Том резко приподнялся, все его огромное тело свело судорогой, он закашлял кровью. Род обнял великана, поддержал.
Спазм миновал. Том, ослабев, вяло сжал руку Рода.
— Но ты… ты умнее меня… ты мыслишь… ясно… и ты должен решить…
— Успокойся, — умолял его Род, пытаясь уложить на траву. — Не надо так напрягаться… Сил у тебя совсем немного!
— Нет, — мотнул головой Том. — Дай мне сказать! Эсперы… Трибунал… они дадут им работу… Мы тут… с ними боремся… а они…
— Тише, не надо, — уговаривал его Род. — Помолчи, я понимаю, что ты хочешь сказать.
Том запрокинул голову, посмотрел на него:
— Ты…
Род кивнул:
— Да. Ты только что сказал мне именно то, чего мне недоставало для полной ясности. А теперь ляг.
Том повис на его руках.
— Скажи мне… Я должен убедиться… что ты все понял правильно…
— Да, я все понял, — пробормотал Род. — ДДТ победит в будущем. И предотвратить его победу вы можете только здесь. А вы еще и друг с другом бьетесь.
— Верно, — вяло кивнул Большой Том. — Ты… должен решить… сейчас… и… господин…
Он что-то прошептал еле слышно, судорожно вдохнул, взволнованно, широко открыл глаза…
Род склонился к нему, прижался ухом к его губам.
— Не погибай… за мечту…
Род нахмурился.
— Не понимаю! — Он подождал немного и спросил: — Ты о чем, Большой Том?
Ответа не было.
Род медленно отстранился, взглянул в остекленевшие глаза.
Осторожно прикоснулся к сонной артерии, задержал руку… отнял и бережно опустил веки умершего.
Медленно встал и отвернулся. Сначала он ничего не видел перед собой.
Затем мало-помалу в глазах у него прояснилось. Он взглянул на растерянных оборванцев, не спускавших глаз с тела Большого Тома.
В их круг робко протиснулась стройная фигурка.
— Г-господин Гэллоугласс?
Роб обернулся и отступил. Оборванцы нерешительно шагнули к телу Тома.
Род, понурив голову, отошел подальше, поднял глаза:
— Чего тебе, Тоби?
— Милорд… — Тоби искоса устремил полный тоски взгляд на кучку нищих. — Милорд, они… Они просят пощады, милорд. Ответим ли мы на их мольбу?
— Пощады? Ах да… Они решили сдаться. — Род кивнул и закрыл глаза.
Потом обернулся, взглянул на коленопреклоненных нищих:
— Честно говоря, не знаю. А Бром что говорит?
— Милорд О’Берин говорит, что надо их пощадить, а королева говорит — не надо. Лорды Логиры согласны с Бромом.
— А королева все равно не согласна, — кивнул Род, горестно поджав губы. — И они хотят, чтобы я решил их спор, так?
— Так, милорд.
Оборванцы немного расступились, и Род мельком увидел застывшее, словно бы восковое лицо Тома.
Он обернулся к Тоби:
— Так вот… Я говорю: да! Их надо пощадить.