– Тебе не больно? – Судя по дрожи в кисти, укол был сильным.
– Нет! Давай продолжим!
Под сеткой маски блеснули зубы: она улыбается. Я салютую; она отвечает, мы возобновляем танец. Я стараюсь быть аккуратней и сквозь прикосновение стали о сталь чувствую, что Марджори теперь тверже, сосредоточеннее, быстрее. С этого момента я пытаюсь фехтовать в ее темпе, чтобы продлить поединок как можно дольше.
Вскоре, слишком скоро, я слышу ее учащенное дыхание – Марджори пора сделать перерыв. Мы благодарим друг друга, скрестив шпаги; у меня кружится голова.
– Было здорово! – говорит она. – Чувствую, хватит изобретать отговорки и не ходить в зал! Надо тренироваться с весом, а то рука болит!
– Я хожу в зал три раза в неделю, – говорю.
Потом понимаю, что это звучит так, будто я даю ей указания или хвастаюсь, но я просто хотел сообщить, что поднимаю гири три раза в неделю, чтобы руки не болели.
– И мне надо бы! – отвечает она.
Голос довольный и спокойный. Я тоже успокаиваюсь. Она не рассердилась, что я сказал про зал.
– Раньше я тоже занималась, но теперь работаю над новым проектом, и он съедает все время!
Проект представляется мне неким живым существом, которое грызет часы. Вероятно, это и есть исследование, о котором говорила Эмми.
– Понятно. А что за проект? – Жду ответ, затаив дыхание.
– Я занимаюсь нейромышечной системой, – говорит Марджори. – Мы разрабатываем различные виды терапии для нейромышечных заболеваний, которые нельзя исправить генным воздействием.
Она смотрит на меня, и я киваю.
– Как мышечная дистрофия?
– Да, например! – говорит Марджори. – Между прочим, так я и попала в фехтование.
Я чувствую, как морщится лоб – я озадачен. Как фехтование связано с мышечной дистрофией? Люди с медицинским образованием не обязаны учиться фехтовать.
– Так и попала в фехтование?..
– Да! Много лет назад я шла на встречу и срезала путь через дворик, где Том как раз проводил пробную тренировку… Помню, я стояла, смотрела, как люди фехтуют, и думала о биохимии мышечных клеток, и Том вдруг предложил мне попробовать. Думаю, он решил, что я заинтересовалась самим спортом, а я-то наблюдала за работой ножных мышц.
– Я думал, ты фехтовала со студенческих лет.
– Так и есть. Я тогда училась в аспирантуре.
– Надо же… И ты всегда занималась мышцами?
– Так или иначе. Поскольку генная терапия успешно справляется с заболеваниями, причина которых лишь в самих мышцах, я переключилась на нейромышечные связи… ну то есть мой работодатель переключился, я ведь там не главная.
Она долго смотрит мне в лицо, мне приходится отвести взгляд – слишком острое чувство.
– Это ничего, что я позвала тебя в аэропорт, Лу? С тобой было спокойней.
Мне становится жарко.
– Да… Ничего… Я хотел… – С трудом сглотнув ком в горле, восстанавливаю контроль над голосом: – Я был рад съездить с тобой.
– Хорошо, – говорит Марджори.
Больше ничего не добавляет; я сижу рядом, потихоньку расслабляясь. Вот бы сидеть так весь вечер. Сердце замедляется, и я начинаю оглядывать остальных. Макс с Томом и Сюзан дерутся двое на одного. Дон, ссутулившись, сидит на стуле на другом конце двора; быстро отводит глаза, когда я перехватываю его пристальный взгляд.
Том помахал на прощанье Максу, Сюзан и Марджори, они уходили вместе. Оглянувшись, увидел, что Лу остался. Люсия скрылась в доме, а за ней, как обычно, потянулись желающие излить душу.
– Есть одно исследование, – сказал Лу. – Или даже метод лечения.
Том больше обратил внимание на тон – резкий и напряженный, чем на сами слова. Лу был испуган не на шутку – в спокойном состоянии он так не разговаривает.
– Экспериментальный или уже действующий?
– Экспериментальный, но они… на работе… хотят, чтобы… Начальник сказал… чтобы я попробовал.
– Экспериментальное лечение?.. Странно! Оно же не входит в страховку компании?
– Там… они… его разработали в Кембридже, – произнес Лу отрывисто и механически. – Они его купили. Мой начальник говорит, что его начальник хочет, чтобы мы прошли процедуру. Мой начальник не согласен, но не может помешать своему начальнику.
Тому резко захотелось врезать кому-нибудь из начальников. Лу напуган, на него явно давят! «Лу не ребенок», – напомнил себе Том. У него, Тома, в данном случае нет никаких прав. Однако есть обязанности, ведь Лу его друг.
– Ты знаешь, как этот метод работает? – спросил он.
– Нет еще, – покачал головой Лу. – О нем написали в интернете на прошлой неделе, местное общество аутистов устраивало собрание, но они не знают… Думают – до использования на людях еще далеко. Мистер Алдрин, мой руководитель, сказал, что метод будут тестировать, а мистер Крэншоу хочет, чтобы мы записались в добровольцы.