Тут уж Карел ничего не смог возразить.
— Правы, Александр Александрович, абсолютно правы. Только жуть от всего этого еще больше берет.
— А ты не бойся! — возразил подполковник. — Верь и не бойся. В храм православный обязательно сходи, молитв не знаешь, так хоть просто постой у реликвий святых, о победе скорой подумай. Глядишь, и все у нас получится.
— Готовите мне новую вылазку? — догадался майор, понимая, что от посещения церкви ему теперь не отвертеться.
— Может, и готовлю, — сделав загадочное лицо, ответил Сан Саныч. — Всему свое время. Говорить о новой вылазке пока рано, ты для начала отдохни пару деньков, а там посмотрим.
— Ну, спасибо за заботу, — снова съязвил разведчик, но подполковник был сегодня непробиваем для колких подначек.
— Вернемся к немецким лагерям, — Сан Саныч снова сделался серьезным. — В основном содержатся там евреи, угнанные из Польши, Франции и наших земель. Ты никогда не задумывался, почему так произошло, почему нацисты ненавидят именно этот народ?
— Разве только этот? — удивился Карел. — Они, по-моему, всех ненавидят. Кто не истинный ариец, тот уже не человек.
— Но евреев они уничтожают с особенной тщательностью.
— Да, это так.
— Почему?
— Разрешите предположить?
— Разрешаю.
Майор потер щетинистый подбородок:
— Ну... Евреи — богоизбранный народ, во всяком случае они сами так считают. В конце концов, это народ, в среде которого когда-то появился Богочеловек. Кто еще может похвастаться подобным?
— Но они же его и распяли.
— Это совсем другое дело. Бог хотел, чтобы его сына распяли, и это произошло. Также не забывайте о том, что евреи в Германии после Первой мировой сосредоточили в своих руках нешуточный капитал. Изгоняя евреев из страны, нацисты экспроприировали их собственность. Следует учитывать и масонский вариант. Вы знаете, что издавна существует миф о неком тайном всепланетарном правительстве, незримо управляющем историей человечества. В масонском движении Гитлер в первую очередь видел конкурентов в борьбе за власть, не желая быть еврейской марионеткой. Хотя общеизвестно, что на первом этапе становления нацизма среди компаньонов будущего фюрера нации светился такой богатый спонсор, как «Кун, Лоэб и К0».
— Ладно. — Сан Саныч свернул карту Германии и спрятал ее обратно в стол. — Неважно, что там было или не было в прошлом... Важно лишь одно: тот, кто стоит за Третьим рейхом, сейчас постоянно требует жертв, причем не всех подряд. Ему нужны души именно богоизбранного народа, несущего на себе печать самого Спасителя.
— Вы это о ком?
— Его имя не произносят вслух. Он просто Враг. Враг с большой буквы, и этого, по-моему, вполне достаточно.
— Снова темните, товарищ подполковник...
— Работа такая, — улыбнулся Сан Саныч.
Больше в тот день майор из него ничего не вытянул.
Сазонов юлил, отшучивался и советовал немного отдохнуть. Ясно было одно: к сегодняшнему разговору они еще вернутся, а значит, не за горою следующее задание.
Конечно, новый рейд всегда интересен, но по всему выходило, что Карела деликатно убирали подальше из столицы. Возникал резонный вопрос: кому это могло понадобиться?
Кому он мешал? Сазонову? Вряд ли. Тогда, может быть, тому, кто стоял над ним?
Имен прочих начальников Шестнадцатого отдела оперативники не знали. Здесь работал старый, годами проверенный принцип: меньше знаешь — усерднее служишь. Но майор никогда не был тупым орудием, управляемым чужой волей. Во всяком случае, вплоть до сегодняшнего дня он таковым себя никогда не считал.
Чутье бывалого нейроразведчика безошибочно подсказывало: все эти странности тесно связаны с его последней неофициальной вылазкой.
Его почему-то не пускали к Рите — это раз, очень скоро его наверняка отошлют обратно в Германию — это два.
Вокруг что-то происходило, невидимые силы плели прочную сеть событий.
Выход оставлен был лишь один, и вел он как можно дальше из Москвы.
Майор почувствовал неладное, как только вошел в кабинет подполковника. Все пошло не так. Фальши не было, была недосказанность.
Майору не доверяли.
Что ж, в такой ситуации он имел полное моральное право также не доверять, В круг опасных людей с этого момента попадали все, и в первую очередь те, кого до недавнего времени он мог называть своими друзьями.
Наверное, поэтому Карел не стал докладывать о тех неуязвимых эсэсовцах, что так настойчиво пытались прикончить его донора на железнодорожной станции.
Теперь он один и готов начать играть по своим правилам.
Другой вопрос — позволят ли ему?
Скорее всего, нет, но чутье настойчиво твердило об обратном.
Покинув здание Центрального отделения нейроразведки, имевшее на фасаде вывеску «Институт мозга имени Павла Аросьева», Карел направился прямиком в ближайшую церковь.
Павел Аросьев был именно тем человеком, который впервые в мире разработал довольно простой метод «подселения». Чуть позже ученый собрал первую действующую установку, а в тридцать седьмом попал в лагеря. Где он сейчас, не знали даже в НКВД.
За Карелом, несомненно, следили.
Этот взгляд в спину едва ощущался, как будто на тебя одновременно смотрит сотня человек, но в то же время ты им абсолютно безразличен.
Ребята, скорее всего, задействовали «Циклопа», но недоучли одного; за годы службы в нейроразведке майор приобрел некоторые новые способности, о которых в свое время благоразумно умолчал.
Что это было, следствие многочисленных «переселений» или некие внезапно проснувшиеся врожденные резервы, Карел не знал. Он получил маленькое, но все-таки преимущество.
При всем своем мощнейшем научно-техническом потенциале влезть в голову к оперативнику нейротехники Шестнадцатого отдела не могли.
Немцы вели похожие разработки с 1939 года и создали пси-псов, но дальше исследования зашли в тупик, во всяком случае, так докладывала внешняя разведка...
... Недавно отстроенная церковь поражала своим величием: позолоченные купола, сияющие золотом кресты, величественная ограда и толпа прихожан у гостеприимно распахнутых дверей парадного входа. Карел помнил, что раньше здесь был кинотеатр. Что ж, возможно, все эти перемены действительно к лучшему, новое незримое оружие действовало не хуже тех же «катюш». И, казалось бы, что стоит понастроить на Руси православных храмов, но не все было так просто.
Майор с трудом протиснулся вовнутрь, тут же заметив среди прихожан седую макушку своего коллеги.
Оперативник с агентурной кличкой Ворон тоже сразу уловил присутствие брата по оружию. Глеб Сидорчук (такова была настоящая фамилия нейроразведчика) обернулся.
Майор едва заметно кивнул.
Ворон усмехнулся, посылая четкую мысленную картинку.
Карел понял: есть разговор, но не здесь, а снаружи. Майор снова кивнул, но уходить из храма пока не спешил...
Тут он был впервые.
Церковь вызывала странные чувства.
В Бога майор не верил и считал нечестным заходить в Дом Божий, неся в сердце одну лишь пустоту. Молившиеся у икон люди, ставящие свечи женщины в платках казались ему чуть ли не выходцами из другого мира. Он не разделял их веры, но, без сомнения, уважал чужой выбор. Воспитанный в духе безбожия, Карел никак не мог подавить в себе гремучий атеизм советской эпохи. Но в душе понимал: первый шаг к свету уже сделан.
Именно из-за этой пустоты под сердцем немцы на Русь и поперли. Ослабла вера — открылась брешь. Но оброненный щит православия был вновь гордо поднят русским воителем, а в сочетании с булатным мечом это страшное оружие.
А все началось с памятного обращения к советскому руководству митрополита гор Ливанских Илии. Россия тогда была в отчаянном положении. Несмотря на все предпринятые усилия, врага так и не удалось остановить. Фашистская военная гидра ползла к Москве, ползла напролом, сметая все и вся на своем пути.
Именно тогда и объявился митрополит.