— Не только! Вы хоть раз задумывались, ЧТО находится за всеми этими дверьми?
— Разные странные места.
— Но это и есть соседние миры! Разве не понятно?
— Теперь понятно, — кивнул Карел, которому страшно захотелось спать.
Весь этот разговор здорово его утомил: много шума, а толку ни на грош.
— Спасибо за содержательную беседу, можете идти. — И с этими словами майор снял с зеркала камень, перевернув мутную стекляшку блестящей стороной вверх.
— Да, я уйду, — гость гордо поднялся с кресла, — но помните: перед вами лежат две дороги. А это уже кое-что. Другие не могут рассчитывать даже на одну. Никогда не забывайте об этом...
И шагнув в нарисованную на полу звезду, ночной посетитель мгновенно исчез.
Заговорщики собрались в одном из храмов Берлина.
Было чудом, что церковь до сих пор не закрыли.
Несмотря на смягчение репрессий против священнослужителей, Третий рейх по-прежнему весьма неохотно терпел цитадели христианской религии.
С началом войны фюрер несколько смягчился, вернув из лагерей некоторых священников. Бесноватый лидер нации не желал раскалывать немецкое общество на верующих и атеистов.
Что ж, атеистов с каждым годом становилось все больше. Старая религия доживала в Тысячелетнем рейхе свои последние дни, это понимали все и в первую очередь сами священнослужители.
Пришло время действовать.
Провал сулил смерть, бездействие — уютное местечко в адском котле.
Встреча готовилась заранее.
Пастор Дитрих Бонхеффер тщательно выбирал подходящее помещение. В первую очередь следовало подумать о том, чтобы отыскать такую часть храма, в которой опасные разговоры нельзя будет прослушать.
Такие места в церкви были. Одно — позади органа, второе — в полуподвальном маленьком помещении, расположенном под полом в самом центре храма.
Зона позади органа была, пожалуй, слишком открытой, а вот маленький подвальчик подходил для встречи как нельзя лучше.
Но все-таки пастор решил перестраховаться и для пущей защиты перенес в подвал несколько древних реликвий: принадлежавший некогда одному крестоносцу серебряный крест, священный гвоздь, якобы выдернутый из руки распятого Спасителя, и ряд других менее значимых, но не потерявших свою силу реликвий.
Хотя в подлинности гвоздя у пастора имелись определенные сомнения, но проводить историческую экспертизу было сейчас глупо и совершенно неуместно.
Первым в храм прибыл полковник Фридрих Ридель, имевший давнюю привычку всегда приходить немного раньше назначенного времени. Раза два эта «вредная» привычка спасала ему жизнь.
Перебросившись парой ничего не значащих фраз, пастор и полковник спустились в полуподвальное помещение.
Фридрих скептически осмотрел маленькую комнатку, в задумчивости поглядел на кривой ржавый гвоздь, подержал в руках изящное серебряное распятие.
— Думаете, это нам поможет, пастор? — спросил полковник с явным сомнением.
— Должно помочь, — быстро кивнул Дитрих. — Сатанинские силы не властны в Божьем Доме!
— И они не смогут даже... мм... мельком сюда заглянуть?
— Полагаю, не смогут.
— Милый друг, не сочтите за обиду, вы слишком самоуверенны.
Но пастор все же слегка обиделся:
— В таком случае, может, вы, полковник, знаете более подходящее место для нашей встречи?
Фридрих с недовольством поглядел на Бонхеффера:
— Вы сегодня слишком раздражительны. Не нужно нервничать. Над нами всеми весит огненная петля. Мы все находимся в одинаковом положении, и нам совершенно нечего терять.
— Кроме жизни...
— Да, именно, кроме жизни.
В подвальчике появился иезуит отец Альфред Дельп и интригующим шепотом сообщил:
— Приехал Ханс Гизевиус!
— Так чего же вы ждете? — возмутился Фридрих. — Скорее ведите его сюда.
— Но, понимаете... он прибыл с женой.
— Он что, совсем сдурел? — гневно возмутился полковник. — Скажите, пусть Хельга останется в храме.
Отец Альфред кивнул, поспешив наверх.
— С ума сойти от них можно, — Сняв фуражку, Фридрих вытер платком выступивший на лысине пот.
В подвальчике было жарко. Непонятно для чего пастор расставил по углам толстые зажженные свечи.
— Это что, за наш упокой? — недовольно пробурчал полковник, пряча платок в карман кителя.
— Послушайте, Ридель, — пастор настороженно поглядел на приоткрытую дверь, — а откуда взялся этот Гизевиус? Он что, из вашего ведомства?
— Да, он из Абвера, — подтвердил полковник. — Весьма надежный человек. Недавно вернулся из Швейцарии, входил в тамошнюю агентурную сеть.
Через пару минут в подвале появился и сам Гизевиус, средних лет, невысокий человек с незапоминаюшимися чертами лица.
— Какого черта, Ханс, вы притащили сюда вашу жену? — тут же обрушился на него Фридрих. — Вы в театр собрались или на конспиративную встречу?
— Простите, полковник, — Гизевиус смущенно улыбнулся, — но мне показалось, что моя вечерняя прогулка в компании жены вызовет меньше подозрений. В любом случае она ничего не знает.
— Ему показалось... — недовольно пробурчал Фридрих, нетерпеливо расхаживая по маленькой комнатке.
Следом за Гизевиусом в храм прибыл граф Хельмут Мольтке, юрисконсульт Абвера. Затем появился мрачный как туча полковник Клаус фон Штауффенберг.
Почти все главные заговорщики были в сборе, не хватало только шефа Абвера адмирала Фридриха Вильгельма Канариса.
Через полчаса стало ясно, что адмирал сегодня не придет.
— Что ж, — вздохнул граф, — придется начинать без него.
— Кстати, он предупреждал меня, что может сегодня пропустить нашу встречу, — поспешно добавил Гизевиус.
— И вы все это время молчали?! — возмущенно воскликнул фон Штауффенберг.
— Ну... я полагал, что адмирал все-таки появится, — в замешательстве пробормотал Ханс.
— Господа, господа, не ссорьтесь, — примирительно поднял руки отец Альфред. — Пора начинать.
— Секундочку. — Пастор Бонхеффер внимательно оглядел присутствующих. — Сперва я хочу убедиться, что все вы по-прежнему люди.
— А по-моему, это излишне, — снова вспылил фон Штауффенберг.
— Но я вынужден настаивать...
С этими словами каждому из заговорщиков пастор дал подержать священный серебряный крест.
— Ну и как?! — в конце короткой процедуры усмехнулся граф. — Похоже, среди нас нет ни оборотней, ни живых мертвецов. Хотя, если бы мы были ими, то как в таком случае переступили бы порог Храма Божьего?
— Хитрость нечистого не имеет границ! — спокойно ответил пастор, заворачивая серебряный крест в расшитую золотом ткань. — Теперь можете начинать.
— Итак, господа, пришло назначенное время. — Фон Штауффенберг тяжело опустился на маленький деревянный стул. — Настал момент, которого мы столько все ждали. В скором времени Гитлер намерен лететь в Растенбург, полагаю, он вряд ли изменит свои планы. Фюрер очень педантичен. Лейтенант Фабиан фон Шлабрендорф установит в самолете мину британского производства с часовым механизмом. Вот эта мина...
Полковник достал из стоящего у ног портфеля запечатанную бутылку бренди.
— Если это шутка, то весьма неудачная, — усмехнулся Мольтке.
Фон Штауффенберг удивленно взглянул на графа:
— Никто не намерен шутить, это и есть та самая бомба.
Бутылка бренди в руках полковника щелкнула.
С тихим жужжанием стеклянное донышко отошло в сторону, явив взору присутствующих изящный часовой механизм.
— Фюрер ненавидит бренди, — на всякий случай напомнил Фридрих.
Фон Штауффенберг ухмыльнулся:
— Именно поэтому мы и остановили свой выбор на этом напитке. Вероятность того, что Гитлеру захочется промочить горло именно из этой бутылки, ничтожна мала.
— А если бренди заинтересует кого-нибудь другого?
— Совершенно исключено. Да и как вы вообще себе это представляете? Адъютант встает со своего места и нагло роется в личном баре фюрера?
— Тем не менее необходимо просчитать все варианты.
— Они уже просчитаны, — беззаботно махнул рукой полковник. — Бутылка в любом случае взорвется, когда самолет будет находиться в воздухе. Если кто-нибудь вдруг попытается ее откупорить, взрывной механизм сработает немедленно. Главное, чтобы бомба благополучно попала на борт.