Проблема сейчас была лишь одна — Дитер Хорст.
Как штурмбаннфюрер объяснит себе все произошедшее? А что, если вслед за этим последует очередной приступ глухоты?
Немец упорно обманывал себя, уверяя, что с ним все в порядке, что он абсолютно здоров, но долго так продолжаться не могло. Раздвоение сознания медленно и неотвратимо разрушало его личность.
Учитывая все это, майор принял решение как можно реже отпускать донора.
Конечно, существовали ситуации, с которыми он при всей своей подготовке вряд ли мог справиться. Не хватало знания необходимой информации, которая находилась рядом, но была абсолютно недоступна.
Благополучно вернувшись домой, Карел сообщил слуге о поломке машины и тот тут же позвонил в автомастерскую.
— Машина мне понадобится завтра утром, — строго предупредил майор.
Внутренним зрением он увидел, как рядом с его домом остановился автомобиль с тремя незнакомыми людьми.
Через пару минут зазвонил дверной колокольчик. Слуга поспешно пошел открывать. Вернувшись, удивленно сообщил:
— Там какие-то люди в форме, они извиняются за столь поздний визит и настоятельно просят вас проехать с ними.
Мысленно выругавшись, Карел спустился на первый этаж и увидел там двух буддийских монахов в черной форме СС.
Монахи учтиво поклонились, после чего отсалютовали штурмбаннфюреру по-нацистски.
— Сахиб Хорст, — произнес один из них с сильным акцентом, — простите за внезапное вторжение, но далай-лама Воталхе хочет с вами поговорить до своего отъезда в Мюнхен. Завтра утром он улетает, и у вас уже не будет возможности пообщаться.
«Странно, — подумал майор, — глава «Зеленых братьев» настойчиво желает пообщаться, но ведь я еще не принял окончательного решения по поводу участия в тибетской экспедиции. Что ж, должно быть, это будет весьма любопытная встреча».
Еще Карел подумал, что его вполне могут раскрыть. По слухам, далай-лама обладал некими сверхчеловеческими способностями, чем снискал Уважение самого Гитлера...
Тибетский монах Воталхе появился в Берлине в начале двадцатых годов. Тогда он еще был простым монахом, но так лишь казалось со стороны. Те, кто знал этого человека поближе, понимали, что имеют дело с одним из «тайных посвященных».
В узких кругах он сразу же получил прозвище «Человек в зеленых перчатках». Эти самые перчатки были неотъемлемым атрибутом Воталхе. Говорили, что он никогда их не снимал.
Еще многие понимали, что перчатки — знак принадлежности к высшей касте Лхасы и с этим человеком следует считаться.
По национальности Воталхе был индус, что в принципе не имело особого значения.
Появившись в Берлине, он сразу же переходит к активным действиям, на удивление точно предсказывая события, например, количество нацистских депутатов, прошедших на выборах в рейхстаг. Причем все так называемые предсказания тибетского гостя печатались в периодической прессе.
Неплохой ход.
На него тут же обращают внимание высшие нацистские круги.
Проходит полгода, и вот уже Воталхе регулярно принимает у себя сам Гитлер, не устоявший перед обаянием ясновидящего монаха. Мудрец предсказывает фюреру колоссальные победы, но при этом ловко умалчивает о конце.
За несколько лет до прихода нацистов к власти, еще в 1926 году, в Берлине и Мюнхене поселяется небольшая колония тибетцев, впоследствии превратившаяся в тайное оккультное общество «Зеленых братьев».
Гости с Востока действительно предвидели многое.
Позднее, когда нацисты наконец пришли к власти, Гитлер и Гиммлер не делают ни одного серьезного политического или военного шага, не проконсультировавшись прежде с тибетским другом.
Советская нейроразведка давно уже присматривалась к экзотическому советнику Третьего рейха, но подобраться близко не удавалось.
Защита тибетцев была значительно сильнее оккультных приемов «Анненэрбе», а их пси-энергия по сей день оставалась абсолютно непробиваемой не только для легкого поверхностного зондирования.
После того как погибло несколько нейроразведчиков, тибетцев решили оставить в покое.
Но одно удалось установить точно. Воталхе владел некими ключами, открывающими дверь в царство Агарти. Эта дверь якобы находилась в Гималаях и являлась астральным окном связи с внеземными силами.
Шестнадцатый отдел подозревал, что тибетцы имеют свою «Лестницу Иакова» удобный коридор между соседними мирами. В их лице перед православной Россией вставал действительно могучий противник, но время открытой схватки пока что не пришло...
— Хорошо, — ответил Карел, — я только отдам некоторые распоряжения слугам.
Монахи остались в холле, а майор вернулся на второй этаж и проинструктировал Ульриха по поводу машины:
— Как только ремонтники привезут ее сюда, поставь автомобиль в гараж и проверь заднее левое колесо, прежде чем платить...
— Не беспокойтесь, герр Хорст, я за всем прослежу.
Снова спустившись на первый этаж, штурмбаннфюрер позволил монахам проводить себя к машине, великолепному белому «роллс-ройсу». Сразу было видно, далай-ламе не чужда традиционная восточная роскошь.
Через четверть часа машина затормозила у особняка главы «Зеленых братьев».
Воталхе лично вышел встретить ночного гостя, чем заранее подчеркнул его значимость.
«Интересно, раскроет он меня или нет? — с азартом бывалого разведчика подумал Карел. — Или ему будет выгоднее промолчать? Что ж, вполне в восточном духе. Бойся гнева терпеливого человека... »
Далай-лама был облачен отнюдь не в эсэсовскую форму, а просторный белоснежный балахон.
Он провел штурмбаннфюрера в залитую светом приемную, предложив удобное кресло, сам же Воталхе уселся на ярко-оранжевую циновку на небольшом возвышении.
Возраст тибетца было сложно определить, на вид где-то около пятидесяти, но с таким же успехом ему могло быть и за семь десятков. На Востоке мудрецы умели прятаться за ширмой вечности, однако даже это не спасало их от неминуемой смерти, уравнивающей в конечном счете всех.
— Еще раз извинюсь за внезапное беспокойство, сахиб Хорст, но дело слишком важно для меня. — Голос Воталхе был мягок и приятен, и, главное, ни малейшего акцента, словно тибетец с младых ногтей говорил на немецком. — До меня дошли слухи, что вы включены в состав новой экспедиции в Гималаи?
— Ну, этот вопрос еще окончательно не решен, — замялся Карел, несколько неуютно чувствуя себя в этом роскошном дворце.
— И все же, скорее всего, вы уже приняли решение.
— Да, если руководство не передумает, я буду участвовать в экспедиции.
— Оно не передумает.
«Так-так, — подумал майор, — далай-лама уже осведомлен, или, быть может, он воспользовался своим даром ясновидения? Я бы многое отдал за то, чтобы узнать, что он рассмотрел в грядущем. Чем закончится для штурмбаннфюрера Хорста экспедиция на Тибет».
— Насколько мне известно, вы — профессиональный антрополог, специалист по расовой теории.
— Да, это так, — подтвердил Карел, размышляя, не самое ли время выпустить настоящего Дитера Хорста, ибо разговор мог зайти в опасную область.
— И какие же вы проводите исследования?
Что ж, пока можно и сымпровизировать.
— Одно время я делал замер черепов казненных красных комиссаров. Выезжал на оккупированные советские территории. Мною проделан колоссальный труд...
В принципе майор говорил сейчас чистую правду, ибо был подробно знаком как с биографией штурмбаннфюрера, так и с его исследованиями.
— Скажите, к каким же выводам вы пришли? — продолжал свои неспешные расспросы далай-лама, не то из вежливости, не то из чистого любопытства. А может быть, что-то проверяя?
— Выводы неутешительны, — нехотя признался штурмбаннфюрер. — Результаты моих исследований вызвали сильное недовольство рейхсфюрера Гиммлера. Мне запретили публиковать мои научные дневники.
— Но почему, сахиб Хорст? Что же вы такое выяснили, работая на оккупированных восточноевропейских территориях?
— Замеры черепов русских делались по давно отработанным нами методикам. Согласно исследованиям, оказалось, что процент арийского населения в Советской России существенно выше, чем в самой Германии, — со скрытым злорадством ответил Карел. — Также на меня возложили исследование уровня нравственности русского народа. Материала было предостаточно. Несколько месяцев я сводил воедино результаты медицинских обследований славянских женщин, вывезенных в Германию. Более девяноста процентов обследованных лиц женского пола от пятнадцати до двадцати лет — девственницы. Теперь вы понимаете, почему мои дальнейшие разработки этих вопросов запретили?