- А как вел себя генерал?
- Как обычно. Проводил собеседование со своим хлыстом. А возможно, принимал пациента.
- Скорее всего, пациента, - со знанием дела объявил Корв. - Пока есть больные, он не успевает дорваться до любимой плетки, чтобы поистязать как следует свою грешную плоть. У него в кабинете был Рагор.
- Рагор? Тот, который чуть не прикончил вольмарца в понедельник?
- Он самый. Вы знаете, как ведет себя Шаклер с пациентами, он даже не поинтересуется, носят ли они с собой холодное оружие. Я всякого насмотрелся, и скажу, что Рагор - явный параноик.
- К моменту визита Балабахера, доктор, должно быть, глубоко забрался в детство Рагора, - предположил Чолли.
- Как знать, - пожал плечами рядовой Коска. - Я только увидел, что Рагор издал дикий вопль: "Губернатор, меня настигли!" и выхватил нож.
- Неплохой рефлекс, - отметил Дар.
- Да, - согласился Коска, - из него еще получится бравый солдат. Что было дальше, трудно сказать, все смешалось в Правительственном Доме. В конце концов генерал успокоил Рагора и даже извинился перед ним за то, что их прервали на самом интересном месте. "Вы знаете, Рагор, - говорит Шаклер, - правительство есть правительство. Любой невежа с улицы считает, что ему дозволено врываться к губернатору в любое время дня и ночи". "Да, понимаю, - это Рагор отвечает. - Я, пожалуй, и сам так повел бы себя, случись со мной такое". "Надеюсь, ты больше не станешь убивать на поле брани, - умоляет его Шаклер. - Отыграйся лучше на мне, но не на несчастных вольмарцах. Договорились, рядовой Рагор?" - "Слово чести, сэр. В следующий раз, как только мне захочется кого-нибудь убить, я явлюсь прямо к вам, командир". - "Отлично, - говорит генерал, - в любом случае, я жду вас завтра в это же время. Вы свободны". Рагор щелкает каблуками и строевым шагом выходит.
- А ведь еще неделю назад он и грудь выпятить не мог по стойке смирно, - заметил Дар. - Метод Шаклера просто изумляет.
- Не успел Рагор закрыть за собой дверь, как Балабахер проорал что-то насчет львиной пасти. "Так действительно может показаться, - говорит ему спокойно Шаклер, - особенно, если вам не привили хороших манер. Мне до сих пор казалось, что у штатских сохранился восхитительный анахронизм стучаться в дверь перед тем как войти". На что Балабахер заявляет: "Да как вы смеете так принимать нового губернатора". Я вам скажу, Шаклер так и замер.
- Немудрено, такая новость шокирует даже психиатра, - сказал Чолли.
- Да нет, генерал давно не обращает внимания на проявления мании величия. "Как я понял, вы прибыли сегодняшним звездолетом?" - интересуется он. Балабахер кивает: "И я, и моя свита". Вы знаете генерала и понимаете, что это заявление никак не устраняет его сомнений в психическом здоровье заявителя. "Вы с Терры?" - "Да, - отвечает Балабахер. - Бюро направило нас навести порядок на этой планете, я должен избавить ее от коррупции и греха". Шаклер присаживается к столу и начинает писать в блокнот: "Полагаю, у вас с собой документы, чтобы удостоверить вашу личность". "У меня они были, - гневно заявляет Балабахер, - но ваши наглые таможенники конфисковали все, включая копии".
Корв хихикнул.
- Да, - продолжал Коска, - Шаклера эти слова тоже позабавили, но он и вида не подал. Балабахер как заорет: "Вы должны разыскать негодяев!", на что Шаклер отвечает: "Это довольно затруднительно. Меня поражает, как вы сумели найти здесь таможню. Насколько мне известно, Вольмару таможни не положено по статусу". Но доведенный до отчаяния Балабахер не сдается: "Да будет вам, сэр. Уж вы-то должны знать, какие службы находятся в вашем ведении!". - "Знаю, - говорит Шаклер. - Кстати, а где вы обнаружили таможню?" - "В космопорту. Убогое строение пять на пять". - "Пакгауз, кивает Шаклер. - Кто же там был?" - "Двое мужчин и женщина. Все в форме таможенников. Уж их-то вы должны знать". - "Боюсь, что не знаю, хотя женщину найти будет несложно, их всего семьдесят в нашей колонии". И тут, ребята, в голосе Балабахера начинают прорезаться первые нотки сомнения: "Вы считаете, что таможня там находится неофициально?" - "Почему же неофициально, - отвечает Шаклер, - уверен, что таможенники назначили себя на пост сами". Балабахер стихает и его лицо приобретает удивительный оттенок...
- Вишневый? - предположил Корв.
- Оранжевый? - предложила свой вариант Самми.
- Неужели фиолетовый? - засомневался Дар.
- Никто не угадал, - засмеялся Коска. - Скорее, лиловый, ближе к свекольному. Потом Балабахер взрывается: "Меня обманули!" - "Да, соглашается с ним Шаклер, - кто-то воспользовался вашей доверчивостью. Во всяком случае, происшествие ставит нас обоих в неловкое положение. Бюро действительно могло вас послать заменить меня". Балабахер говорит: "Но это на самом деле так". - "Но документов, подтверждающих ваше заявление, нет", - указывает Шаклер. - "У меня есть свидетели! - разоряется Балабахер. Моя свита охотно подтвердит факт беззастенчивого грабежа!". - "Не сомневаюсь, - мягко увещевает его Шаклер. - Но простите, ваше сиятельство, я вынужден заметить, что их свидетельство не может считаться полностью беспристрастным". Балабахер молчит и Шаклер продолжает: "Надеюсь, вы понимаете, что не могу же я уступить свой пост неизвестно кому и неизвестно зачем". - "Но это невыносимо, - восклицает Балабахер, - я действительно губернатор". - "Может быть, может быть", - говорит Шаклер. "Сэр, - говорит Балабахер так, будто его режут на дольки, - неужели вы намекаете, что я жулик?" - "Что вы, - отвечает Шаклер, - я и в мыслях подобного не держал. Но если вам нравится считать себя жуликом пожалуйста. Что же прикажете думать мне?" В этом месте генерал захлопывает дверь и нам приходится довольствоваться тем, что слышно через стены.
- И что же дальше? - осведомляется Корв.
- Крик, шум, слов не разобрать, но постепенно все затихает, и тогда кому-то из нас приходит мысль проверить исправность селектора. Нам удалось прослушать небольшой отрывок беседы. Говорил Балабахер: "...началось, когда мне было четыре года. Тогда моя мать увлекалась любительским головидением и, конечно, всегда была занята. Детский сад, куда я ходил, был на хорошем счету, спору нет, но большинство детей были гораздо старше меня, и теперь, оглядываясь назад, я замечаю, что их поведение было ненормальным". Шаклер пробормотал что-то утешительно-успокоительное, но в это время адъютант с крысиной физиономией стал вякать по поводу телепатии и тому подобной чуши. Мы единодушно решили, что селектор исправен, и выключили.