— Судите сами, — Дар развел руками, — эти деятели утверждают, что нам необходимо эффективное централизованное правительство, другими словами говоря, проповедуют тоталитаризм. А для тоталитарного режима либеральное образование — самая сильная угроза.
— Наверное, вы правы, — ее лицо затуманилось. — Да, конечно. И что же вышло из его затеи?
— Чолли об этом не распространяется, но насколько я понял, его пытались на Луне убить. Профессору пришлось бежать. Убийцы преследовали его по пятам. Он удирал от них до тех пор, пока не оказался здесь.
— А здесь разве безопасно?
Дар улыбнулся:
— Да, пока всем заправляет генерал Шаклер. Кстати, раз уж мы собрались путешествовать вместе, давайте перейдем на ты и познакомимся. Я — Дар Мандра.
Девушка протянула руку:
— Саманта Байн. Зови меня Самми.
Дар торжественно пожал узкую ладошку и одарил Саманту самой теплой улыбкой из своего арсенала:
— Рад познакомиться, Самми. Добро пожаловать на нашу Terra Incognita.
— Да, — задумчиво произнесла она, — я вижу, здесь много такого, друг Горацио, что не попало в официальный рапорт.
Самми оглядела городские ворота и нахмурилась:
— Странно. Мне казалось, что города, окруженные крепостными стенами, отошли в небытие вместе со средними веками.
— Это произошло с изобретением пушек, которых не было у вольмарцев, когда была основана наша колония.
— А что, теперь у них есть пушки?
— Видишь ли, — попытался уклониться от ответа Дар, — скажем так, славные ребята аборигены плодотворно работают над этим.
— Эй! Вы! Там! Стоять!
Они оглянулись и увидели, как к ним направляется капрал в безукоризненно отглаженном кителе и бриджах.
— Послушай, Дар Мандра! — выпалил он, остановившись в нескольких шагах. — Ты бы должен знать, что начиная с двух часов пополудни не стоит выходить на прогулку.
— Неужели уже два часа? — Дар глянул на солнце. — Действительно. Боже, как летит время! — он развернул гравинарты по направлению к городу, который они только что покинули. — Пошли, Самми, пристроимся возле стены.
— Зачем? Что случилось?
— Вообще-то говоря, ничего. Просто настало время для одного из тех военных действий, которые ты обличала с таким гневом.
— Время?! — сдавленно пискнула Самми. — Вы что же, заранее определяете время этих побоищ?
— Разумеется. В восемь утра и в четырнадцать-ноль-ноль с восьмичасовым перерывом. Перерыва вполне хватает, чтобы отдохнуть, принять котловое довольствие и даже вздремнуть часок-другой.
— Восьмичасовой перерыв? Но между восьмью и двумя всего шесть часов.
— Ничего подобного. На Вольмаре двадцативосьмичасовые сутки, так что полдень приходится на четырнадцать-ноль-ноль, — Дар подтащил нарты к стене и сел на корточки, привалившись спиной к стене. — Постарайся, пожалуйста, не сходить с этого места.
— Не переживай, — Самми уселась рядом и с гордым видом скрестила руки на груди. — Я хочу добраться до Терры и рассказать о столь вопиющем бездушии. У меня нет желания угодить под случайный луч бластера.
— Бластера можно не опасаться, но тебя вполне могут затоптать.
Внезапно на гребне холма возникли ярко раскрашенные фигуры. Самми вытянула голову:
— Аборигены?
— Да, вольмарцы, — подтвердил Дар.
— Они лиловые от рождения?
— Нет, просто боевая раскраска. Не правда ли, набедренные повязки цвета шартреза* [4] в сочетании с лиловым создают приятную для глаза цветовую гамму?
Воины выстроились в неровную шеренгу, потрясая шестами с белыми наконечниками и голося во всю мочь:
— Голокожие, спускаться вниз! Тюремщики бедная туземец, сегодня вольмарцы сбросят заоблачное иго! Великий Вождь голокожих не досчитается большинства щенков из свой помет!
— Традиция! — пояснил Дар.
— Этикет? — с интересом спросила Самми.
— Нет. Угрозы для разогрева перед схваткой.
— Понятно, — Самми пожевала губу. — Но эти выражения! Я еще могу понять, почему они выкрикивают их на английском, но почему не на литературном, а на пиджин инглиш* [5]?
— Честное слово, не знаю, — пожал плечами Дар. — Кое-кто давно ломает над этим голову. Самым убедительным выглядит объяснение, что туземцы переняли этот диалект из голофильмов со стереотипным представлением о дикарях. Как правило, вновь открытые цивилизации чертовски романтичны.
Из ворот появились солдаты, выстраиваясь в четкую линию на расстоянии сотни метров от вольмарцев. Их обмундирование было вычищено, брюки отутюжены, сапоги отражали солнце, пряжки и пуговицы сверкали. Свои шесты — такие же, как у вольмарцев — они держали строго под углам в сорок пять градусов перед собой, уперев их в землю.
— Шаклер весьма заботится о моральном духе солдат, — продолжал пояснять Дар. — Каждый получает два премиальных кредита, если его сапоги надраены, еще два, если форма выстирана, еще два, если отглажена, и так далее.
Солдаты переговаривались кривыми ртами, не поворачивая головы друг к другу.
Дар со спутницей слышали отдельные фразы:
— Чертовы вольмарцы считают, что владеют целой планетой.
— Не могут по-человечески разговаривать, пока их как следует не проучишь!
— Если хотят навязать свою власть, то им придется здорово почесаться.
Самми покосилась на Дара.
— О чем они? Неужели солдаты считают вольмарцев правительством?
— Да, — повернулся к спутнице Дар.
Самми оглядела боевые шеренги:
— А где же оружие?
— Оружие? — Дар удивленно уставился на нее. — За кого ты нас принимаешь, за дикарей?
— Но ведь ты же сам сказал...
«Донг-г-г», — прозвучал гонг с крепостной стены, и офицеры, увлекая шеренгу в атаку, закричали: