— Локк — устаревшая концепция, — фыркнул Слотмаер, — но она впитана с молоком матери. Ты забываешь, что наши предки — отломанная ветвь с общего древа цивилизации.
— К сожалению, я об этом все время забываю, — сознался Дар. — Ладно, с философией завязываем! Как насчет двухсот тридцати четырех кредитов за тюк?
Хиршмаер отрицательно покачал головой:
— Грабеж среди бела дня! Это гораздо ниже биржевой стоимости на Либре. На сегодняшний момент котировка твоего векселя — всего восемьдесят процентов от либранского стеллара.
— Погоди, погоди, — проворчал Дар, — дай перекинуться парой слов с сержантом Уэлстоком. И пусть моя цена на двадцать процентов ниже, не забывай, нам приходится оплачивать фрахт до Либра...
— ...а твоему боссу Чолли платить тебе комиссионные, — добавил Слотмаер. — Мы ничего не забыли, Дар Мандра.
— Если не считать того, что Чолли должен в налоговой декларации показать хоть какую-нибудь прибыль, иначе он в два счета потеряет лицензию! — взвился Дар. — Ну, хорошо, пожалуй, могу согласиться на двести пятьдесят семь.
— Да это всего одна десятая квахера! — возмутился Хиршмаер. Он вскочил и подхватил тюк, всем своим видом демонстрируя, что не продаст его так дешево. — Приятно было поболтать с тобой, Дар.
— Ладно, ладно. Не взвихряй атмосферу, двести восемьдесят.
— Двести девяносто, — тут же прибавил Слотмаер.
— Хорошо, будь по-твоему. Двести восемьдесят пять, — Дар глубоко вздохнул, сокрушенно качая головой. — И на что я иду ради вас, парни. Понимаю, что это уже не ваша забота. Но если в следующем месяце меня не увидите, надеюсь, что новый коммивояжер вам понравится больше.
— Не беспокойся, мы скажем Чолли, что намерены иметь дело только с тобой, — ухмыльнулся Хиршмаер.
— Чем на этот раз собираешься нас порадовать, Дар Мандра?
— Немножко этим, чуть-чуть тем, — Дар кивком показал на нарты. — А ну-ка дружно, ребята!
Вшестером они стащили несколько ящиков на землю. Дар щелкнул замками и открыл крышки. Вольмарцы сгрудились вокруг затоваренной ящикотары, обмениваясь восторженными репликами.
— Это что за штука? — потребовал разъяснений Слотмаер, тыкая пальцем в прозрачный кубик, отливающий красным.
— Рубин для лазера, — ответил Дар. — Синтетика, но служит дольше, чем натуральный.
— Гляди-ка, братва, вот и питание к лазерам, — радостно хихикнул другой вольмарец.
— Это та модель, для которой ты в прошлый раз всучил нам руководство? — Хиршмаер подбросил на ладони ванадиевый аккумулятор.
— Совершенно верно, — поддакнул Дар. — Два икс четырнадцать. Такими пользуется исключительно флот.
— А это что? — один из вольмарцев высвободил из промасленной бумаги край чугунной станины.
— Деталь для токарного станка, — ответил Дар.
Слотмаер сдвинул брови:
— Токарный станок? Никогда не слышал!
Лицо Дара расплылось в широчайшей улыбке:
— Инструкция по эксплуатации продается всего лишь за двадцать пять квахеров.
— Двадцать пять?!
Улыбка Дара расползлась еще шире:
— Да, двадцать пять и ни на один квахер меньше.
Хиршмаер смерил пилота гневным взглядом, поморщился и сказал убежденно:
— Ты, Дар, разбойник с большой дороги.
— Не согласен, скорее, с проселочной, — возразил Дар. — Чолли утверждает, что я пока не гожусь для больших дорог.
— Пусть будет по-твоему. Лучше скажи, сколько стоят запасные части к лазеру?
Дар вынул отпечатанный прейскурант из кармана и подал Хиршмаеру.
— Пока будете изучать, я взвешу ваш товар, — и он принялся за дело, не обращая внимания на возмущенный шепот.
Самми подошла к Дару и постучала по плечу:
— Дар, а что случилось с их акцентом?
— Что? — Дар оглянулся. — Ах, с акцентом, так ведь они же меня знают как облупленного, да и я их тоже насквозь вижу. Завидев тебя, они притворились для соблюдения этикета. Ломаный язык заменяет на Вольмаре верительные грамоты.
— Ладно-ладно, острослов доморощенный, пусть будет так, — пророкотал голос Хиршмаера. — Мы берем три рубина, десяток аккумуляторов и набор деталей для токарного станка.
— Заметано, — Дар пощелкал клавишами на грависанях и те выдали результат:
— Стоимость выбранных товаров — сорок два тридцать пять.
Дар добавил:
— Общая стоимость трубочного листа — пятьдесят семь и тридцать семь сотых, Хиршмаер. Вы можете выбрать дополнительно товара еще, на тысячу пятьсот два кредита.
— Не надо нам больше ничего, — хмыкнул Слотмаер.
Хиршмаер его поддержал и протянул ладонь.
— Было бы славно получить разницу наличными.
— Можете оставить ее в банке, — предложил Дар. — Для постоянных клиентов Чолли открыл новый вид кредитных услуг.
Хиршмаер помотал головой.
— Слышали, он выплачивает дополнительно какие-то пять процентов квартальных. Да я лучше на эти деньги поиграю в покер с солдатами!
— Но это же очень выгодный вид вклада, — упорствовал Дар. — Ваши проценты плюсуются ежеквартально.
Хиршмаер насупился:
— Плюсуются? Как прикажете понимать!
— Это значит, что в конце каждых трех месяцев ваши проценты складываются с суммой вклада, и уже с новой суммы начисляются проценты в следующем квартале.
— Таким образом, за второй квартал Чолли станет выплачивать процент с суммы в тысячу пятьсот два кредита, которые мы можем положить на свой счет с сегодняшнего числа?
— Правильно. А за третий квартал он выплатит уже с тысячи пятисот семидесяти семи и одной десятых. Значит, за год фактически набежит двадцать один с половиной процента.
— Выплачивая такие проценты, Чолли обанкротится! — рявкнул Слотмаер.
— Нет, чем больше клиентов откроет у него счета, тем большую прибыль получит банк. На каждые вложенные пять тысяч Чолли приобретет сертификаты банка Федерата, по которым выплачивается двадцать три процента.
Слотмаер медленно поднял голову. Глаза его округлились. Он схватил Хиршмаера за набедренную повязку:
— Соглашайся, тупица!
— Ты уверен? — спросил Хиршмаер с сомнением.
— Уверен ли я? Конечно, ведь Чолли тоже получает прибыль. Отличная сделка. Отними от его двадцати трех процентов наши двадцать один с половиной и сразу поймешь, как из воздуха делаются деньги!
Несколько минут Хиршмаер пристально разглядывал что-то под ногами, потом решительно поднял голову и отрывисто сказал:
— Уговорили! Мы открываем счет в заведении Чолли.
— Поставь автограф прямо здесь, — жестом провинциального фокусника Дар вытащил документ и подсунул Хиршмаеру.
Слотмаер вырвал его из рук компаньона и бегло просмотрел, бормоча про себя. Когда бумага вернулась к Хиршмаеру, тот схематично изобразил родовой тотем и поставил жирный крест, взятый в скобки.
Дар засунул договор в щель ксерокса грависаней, машина поурчала и выплюнула копию вместе с приятного формата и колера сберкнижкой.
Коммивояжер удостоверился в правильности записи увековеченного вклада и передал документы Хиршмаеру. Вольмарец свернул их в трубочку, выпрямил плечи и попрощался, снова коверкая язык:
— Прекрасный работа, Дар Мандра. Я будет рад всегда иметь тебя в деле.
— Взаимно, — ответил Дар и взмахнул бутылью. — На посошок?
Пока Дар проверял крепление груза на грависанях и закутывал ящики в брезент, Самми неотступно следила за исчезающими в ночи вольмарцами и наконец спросила:
— А почему их товар называют трубочным листом?
— Да ты присмотрись внимательнее, — посоветовал Дар.
Самми подошла ближе и пощупала один из тюков:
— Ага, понятно. Крошечные трубки.
Дар накрыл тюк углами брезента и пристегнул последнюю застежку.
— Отличного качества сырье. Неплохо поторговали этой ночью.
— Да как можно так говорить! — взорвалась Самми. — Тебе не осталось практически никакой прибыли.
— Почему же? Остаток, как и подсчитал Слотмаер, целых полтора процента, — Дар распрямился. — Совсем неплохо. Чолли был бы рад даже простому отсутствию убытка.
Самми подбоченилась:
— Сначала узнаю, что он профессор, а теперь выясняется, что он к тому же и филантроп!