— Ха, — усмехнувшись самой себе, я привела пряди в еще больший беспорядок.
Запиликал телефон:
«Детка, Кир достал. Я его побью».
«Не надо. Я не хочу этого», — набрав в ответ одному из своих не-давних знакомых, плавно перешедшему в статус «молодого человека», я подхватила с пола ночнушку и быстро переоделась.
Как только голова коснулась подушки, мир вокруг меня завертелся. Недолго думая, я заставила себя считать бешено скачущих, меняющих цвет барашков, отчего-то двухголовых, и наконец-таки провалилась в сон.
«Нет! Только не это!» — пыталась кричать я как можно громче, но никто меня не слышал. Стараясь изо всех сил, я бежала, бежала к ним… но они лишь отдалялись от меня. Почему? За что?
— А-а-а!
— Полина! Полинка! Проснись! Успокойся! — он сидел на моей кровати и сжимал в объятьях.
— А-а-а, — по лицу текли слезы.
— Опять? Опять кошмар? — его лицо исказилось болью. Преодолев ее, он приподнял меня. — Эй! Деточка, спокойно.
Не совладав со своими эмоциями, я вцепилась в него обеими рука-ми и, уткнувшись в грудь, продолжила плакать.
— Успокойся… — он водил рукой по моим волосам, все сильней прижимая к себе.
— Кир, за что? За что? А? — слезы текли по лицу на его рабочую рубашку.
— Не знаю, — тихо ответил он, — не знаю…
— А-а-а… — из меня вырвался очередной всхлип, — мне так плохо. Так одиноко без них.
— Я понимаю. Мне тоже.
Посидев со мной пять минут и заметив, что я уже более-менее пришла в себя, он еще пару раз провел рукой по моим волосам, после чего вышел из комнаты. Направился на кухню, где до этого готовил кофе и бутерброды себе на работу, а заодно и мне в школу.
В эти моменты я не просто любила его, я его обожала. Он не позволял мне оставаться наедине со своими страхами, но в то же время никогда не переходил ту самую личную грань, переступив которую, становится неудобно, так как вроде «ты был слаб, не хочешь это обсуждать, а надо».
Проскользнув в ванную, я ополоснула лицо, желая смыть пот, выступивший во время сна. Встала под душ. Вода приятно струилась по телу, заставляя расслабиться. Жаль, что она с такой же легкостью не исцеляла душу, это было бы куда ценнее.
Невольно вспоминая остатки сна, я в который раз возненавидела Бога.
=== Вторая. История семьи ===
Двадцать первый век. Россия. Санкт-Петербург. Петербург — центр культуры, образования, досуга. Миллионы счастливых и не очень людей. Тысячи семей. Одна из этих тысяч — самая счастливая. Муж, жена и двое ребят: мальчик и девочка. Четыре составляющих. Мужчина встретил свою будущую жену еще во время учебы в институте, полюбил, понял, что навсегда, и добился ее. Женщина, любящая всем сердцем, безмерно верящая своему избраннику, прошла с ним за руку сквозь огонь и воду, все неудачи, нищету, кризис, затем и неожиданный успех. Наконец-таки эти двое влюбленных заполучили свою первую частичку счастья: темноволосого младенца, истошно орущего из маленького свертка. Через несколько лет небо одарило их второй, но уже последней частью семейного уюта: потрясающе красивой девочкой, слегка капризной и своенравной. Это было заметно уже с пеленок. Отец и мать полностью посвятили себя воспитанию своих малышей. Они не жалели ни сил, ни эмоций, ни здоровья, ни денег. В результате маленькие бутоны счастья раскрылись и постепенно превратились в полноценные цветы.
Мальчик стал настоящим мужчиной. Окончив школу, с легкостью поступил по стопам отца в институт машиностроения. Ведь машины, техника и все, что с ними связано, было страстным увлечением папы, а заодно и средством заработка.
Девочка превратилась в настоящую красавицу. В умную, смекалистую девушку. Она была своенравна и могла любого заткнуть в считанные секунды, но вся эта резкость лишь прибавляла ей шарма. От отца ей досталась склонность к естественным наукам, однако, она не могла до конца определиться, что ей в большей степени интересно. В свои полные шестнадцать, заканчивая десятый класс, разрывалась между математическим и театральным кружками. Родители были готовы поддержать любой ее выбор.
В самом конце лета отец с матерью за долгое время наконец-таки смогли заполучить одновременные отпуска и, потолковав со своими детьми, решили отправиться на юг, на солнечные берега Турции. Дети остались в Петербурге. Сын погряз в очередном бурном романе, а дочка, решив не мешать романтической идиллии мамы и папы, осталась с подругами. Безумно дружные ребята довольно легко перенесли отъезд родителей. Парень даже позволял себе гулять по ночам, правда лишь после того, как убеждался, что сестра на месте, а девчонка постоянно созывала подруг на «пижамные вечеринки», пользуясь отсутствием брата.