- Вполне возможно, это надо будет обязательно проверить. Живи, как будто ничего не случилось, делай вид, что все в порядке. Но поискать того, кто мог бы стать чужим агентом и спрятаться до времени, нужно. Теперь, что касается трактира, твоя задумка не лишена смысла, но кто пойдет в него из аристократов, если им управляет идриш? - Она посмотрела на меня, и я вынужден был с ней согласиться. Действительно, пустая затея с Изей. Не выгонять же его. - Что ты предлагаешь?
- Купи другой трактир и поставь там даму из полусвета. Марк уже освоился в городе и может такую найти. Подтяни к этому делу Мию, объясни ей замысел. Пусть нарисует декорации. Как все сделаете, отрепетируете, пригласи туда студентов-аристократов. Уж, поверь мне, лучшей рекламы и представить трудно.
Тут она была права на все сто процентов. Я поднял бокал.
- За Вас, княгиня! Я рад, что Вы у меня есть.
Она подняла свой бокал.
- А я рада, что у меня есть ты, Виктόр.
Столица королевства Вангор
В первый час по полудню городская стража оцепила площадь перед резиденцией ордена Искореняющих. Советник смотрел из окна на приготовления. Посреди площади разместили три столба обложенные дровами и пучками хвороста. За его спиной стоял мрачный Курт Веймар. Советник, не оборачиваясь и продолжая смотреть за приготовлениями, заговорил.
- Вы зря хмуритесь, гер Веймар. То, что я увидел здесь, произвело на меня двоякое впечатление. Надо отдать Вам должное, Вы не плохо справились с основной задачей, внедрились в этот мир, захватили власть в ордене. Не боитесь брать на себя ответственность. Это все похвально. Но Вы проходите мимо мелочей. А это чревато последствиями. Например, как давно орден производил поимку и сожжение одержимых? - он повернулся к координатору.
Тот пожал плечами.
- Вот. А я вам скажу: полтора года назад, - ответил советник, правильно расценив молчание координатора. - В народе шепчут, что орден только наживает богатство, а не ведет войну с демонами.
Веймар промолчал. Спорить с советником было опасно, кроме того, он понимал, что тот был прав. Орден сосредоточился на другом и у Веймара просто не хватало времени и сил ухватить все сразу. Но главное, у него были совсем другие задачи.
- Мы это исправим, - продолжил советник. – Вы, как и прежде, займетесь координацией сети здесь, в Брисвиле и в Инферно. А главой ордена я поставлю гера Шнапса, у него прозвище Палач. - Советник прошел к столу и сел.
- Присядьте, Веймар, - голос Советника был все такой же невыразительно равнодушный, но Курт почувствовал, как в помещении похолодало. У него пробежал озноб по спине и выступил предательский холодный пот, который всегда появлялся, когда Курту было страшно. Противная капля скользнула по спине, за ней вторая и третья.
- Я не хочу, чтобы вы огорчались по поводу казни двух ваших подчиненных. Но это необходимая мера. Я говорю Вам это один раз и больше не повторю. Для мотивации нужны два стимула. Страх и возможность продвинуться. Вы это забыли. Отсюда небрежность и непродуманность планов ваших людей. Они не боятся последствий и не видят перспективы для себя.
Курт вспомнил, как вчера его и остальных пригласили в общий зал. Там маленький худой Искореняющий из прибывших вместе с советником стоял в центре зала. Перед ним на коленях стояли двое братьев, из первых, с кем прибыл сюда Веймар. Теперь Курт знал, что это новый глава ордена по кличке Палач.
Палач зачитал приговор и стоящих на коленях обездвижили станером, затем ввели ритумберотоксин - сильно действующий препарат, вызывающий галлюцинацию и агрессию. Под его воздействием человек на трое суток превращается в зверя, рычал, когда видел людей, на всех бросался, грыз прутья клетки и даже свои руки.
Вердикт Палача был прост: за халатное исполнение приказов приговорить к сожжению. Палач оглядел собравшихся:
- И так будет со всеми, кто будет формально относится к порученному делу. Мне нужны казни, хотя бы раз в месяц. - Палач оглядел собравшихся, - не найдете кандидатов в одержимые, будете гореть сами. Притащите бродяг, которых наловите по дорогам, будете гореть вместе с ними. Мне нужны жертвы, на которых можно повлиять, заставить нам служить из страха быть сожженным и жертвы, у которых можно отобрать имущество, - закончил свою короткую речь новый магистр ордена.
Скоро на площадь из открытых ворот выехали телеги с клетками, в каждой из которых сидел голый мужчина. Стоило им увидеть людей, собравшихся на площади, как они взвыли, ухватились за металлические прутья руками и стали их бешено трясти, чтобы вырваться. Испуганная толпа подалась назад, но заметив, что одержимые выбраться не могут, подступила ближе, жадно рассматривая одержимых демонами. Один мальчишка подобрал камень и бросил в пленника, камень попал в лоб, и кровь стала заливать лицо рычащего и беснующегося человека. Следом за первым последовал уже град камней, они били по людям в клетке, которые не обращали на это внимания, они в ярости и бессильной злобе зубами ухватились за железные прутья и стали их грызть.
- Смотрите, им не больно, - закричал один из зрителей и, подойдя почти вплотную к клетке, ткнул палкой между прутьев. Рычащий ловко перехватил сук и дернул к себе, зевака не ожидавший этого, не успел выпустить палку и был притянут к клетке, в следующий миг он дико закричал. Одержимый вцепился ему руками в лицо и погрузил пальцы в глаза. Несчастный судорожно забился, захлебываясь криком, а двое искореняющих попытались оторвать его от клетки.
Но одержимый крепко держал того, радостно урча, вцепившись зубами в щеку. Через полминуты борьбы им удалось оторвать беднягу от клетки. Из глаз того текла кровь, а на щеке зияла большая дыра. Он повис на руках Искореняющих, громко вопя.
Советник смотрел на происходящее и впервые его лицо потерло маску равнодушия и бесстрастия.
- Достойное представление, - похвалил он. - Это укрепит авторитет ордена.
Вскоре на площади запылало три костра. Приговоренных привязали попарно к столбам, спиной к спине. На некоторое время площадь огласилась криками боли, потом они перешли в кашель и хрип, на некоторое время на площади наступила тишина и слышно было только треск горящих поленьев и гул огня, взметнувшегося вверх. Затем раздался еле слышный одинокий крик:
- Я не винова…
Несчастный не договорил, скрывшись в пламени костра.
Толпа стояла молчаливая и пораженная зрелищем, такого они еще не видели. За их спинами стоял человек и смотрел не на костер, а на лица искореняющих, он старался их запомнить. Подмечал особые приметы, рост толщину тела. Даже повадки пытался заметить и запомнить. Когда крики казенных смолкли, он первым не спеша покинул площадь.
Поздно вечером того же дня к воротам цитадели искореняющих, сильно прихрамывая, подошел старик. Ковылял он, опираясь на палку, и этой же палкой постучал в ворота. Открылось окошко и оттуда на него посмотрел привратник, он глядел старика и брезгливо сморщившись, спросил:
- Чего надо?
- У меня письмо, - прошепелявил старик и полез в сумку. Он подслеповато щурился, копаясь в сумке, пытаясь отыскать письмо.
- Какое письмо, от кого? - раздраженно спросил искореняющий и ближе приблизился к окошку заглядывая в сумку старика. Тот вытащил свиток и дрожащей рукой держал его. - Ну чего ты копаешься, давай его сюда, - не выдержал медлительности привратник и высунул руку в окошко.
Старик мгновенно схватил его руку и удерживая ее, свитком ткнул привратнику в лицо. В свитке был спрятан стилет, и он вонзился магу в глаз.
- Письмо от госпожи смерти, сынок, - сказал старик и, развернувшись, пошел прочь. Он был уже на середине площади, когда ворота распахнулись и из них выскочило пятеро мужчин. Они увидели старика и быстро бросились за ним. Догоняя его один крикнул:
- Стой, старая сволочь. Все равно не уйдешь.
Старик остановился и остался стоять, не поворачиваясь к ним лицом. Он широко раскинул руки и так застыл.