– Хватит! – приказал Виктор, но его не слушали, продолжая наносить удары.
Внезапно все кончилось, наступила тишина.
– Все, – сказал Кука.
– Что, все? – не понял Витя.
– Того… они вроде готовы. Дай-ка фонарик.
Витя машинально сунул Куке фонарь. Тот посветил на кровавое месиво перед домом. Нагнулся.
– Этот еще дышит, – сказал он равнодушно.
– Что же делать? – сказал Витя, ни к кому не обращаясь.
– А что делать? – Кука понял, что вопрос к нему. – Увезти куда-нибудь за город да закопать.
– Выпить бы… – бесцветным голосом сказал Витя.
– Давай, налью, – Кука сбегал под яблони, принес початую бутылку, стакан… Звякнуло стекло. Витя, не глядя, принял стакан, залпом выпил водку.
– Значит, так. Я сейчас поеду за хозяином, а вы оставайтесь тут. Пойдем, – кивнул он Композитору.
Через полчаса они вернулись вместе с Евлампием. Тот молча оглядел поле битвы. Пожевал губами.
– Н-да, – наконец произнес он. – Дела! Ну что же. Заталкивайте их в машину, везите в лесополосу и закопайте. После этого произведем расчет. До рассвета еще час – успеете.
Евлампий расплатился с ребятами по-царски.
– А с тобой сочтемся позже, – пообещал он Вите.
Глава 5
МАФИЯ БЕССМЕРТНА
Вот так началось, так и покатило… Был Виктор Петрович Лыков обычным законопослушным гражданином, и если и имел кое-какие грешки, то от силы года на три, а теперь? Он и сам понимал, что перешел некую черту, за которой открывается мрак кромешный. Пару дней он вообще не мог прийти в себя, все мерещился жалобный голос того, лежащего: «Не надо».
Все, однако, проходит. Постепенно прошли и Витины страхи. Он просто забыл о трех несчастных, гниющих в лесополосе. Новые дела заслонили ушедшие в прошлое события. Цеховиков в городе, несмотря на близость столицы, можно по пальцам перечесть, однако все оказались каким-то образом связаны друг с другом. Евлампий предложил ему довольно интересное начинание.
– Наш маленький профсоюз, – ухмыляясь, пояснил Евлампий. – Ты организуешь своего рода охрану этих деятелей, в том числе и меня, а мы будем ежемесячно выплачивать тебе и твоей бригаде некое вознаграждение, заметь – постоянное, независимо, придется вам, так сказать… или нет! Гарантированное жалованье, хе-хе. Ребята у тебя проверенные, повязанные, так сказать… Я думаю, они не обидятся, что жалованье их будет значительно превышать возможные заработки в иных местах.
– Но они пьющие! – засомневался Витя.
– Да кто сейчас не пьющий! А ты, как бригадир, подтяни их, проведи воспитательную работу. Словом, власть употреби.
Мудрый Евлампий как в воду глядел. И Композитор, и остальные с радостью откликнулись на призыв Вити. Дело казалось прибыльным и необременительным. К слову сказать, наездов, подобных первому, больше не случалось. Работа была пустяковая – выбить долг из нерадивого посредника, помочь перевезти товар… Словом, делов на копейку, а имели они весьма приличный навар. Пить стали меньше, обзавелись машинами и выглядели относительно респектабельно.
Все развалилось, можно сказать, в одночасье. Наступили тревожные и неясные андроповские времена. Первым звонком стала невнятная речь Евлампия, которую он произнес на одном из обычных субботних пикничков. Слушателем был только Витя. Они уже успели пропустить по рюмке хорошего коньяка, на мангале дожаривались шашлыки, но Евлампий, видимо, не радовался этому обстоятельству. Он то и дело вскакивал со своего раскладного стульчика и начинал метаться по заросшей цветами поляне.
– Вы чего это скачете? – с тревогой спросил Витя у родственника.
– Чего?! – закричал Евлампий. – Ты еще спрашиваешь! – И он начал горячо и невнятно говорить. Одновременно яростно жестикулируя. Из сумбурной речи выходило, что грядет новый тридцать седьмой год и вскоре всем им предстоит в лучшем случае оказаться на нарах.
– Объясните вразумительно, – попросил ничего не понявший Витя.
И Евлампий объяснил. Он сказал, что московские знакомые крайне встревожены. Новый генсек собирается бороться с коррупцией, разлагающей страну, всерьез. Откупиться практически невозможно, поскольку к делу подключился Комитет государственной безопасности.
– Ты же понимаешь, – вещал Евлампий, – в нашей стране все делается по команде. Дадут «цу» сверху, начнутся отлов и кара. И то обстоятельство, что на подкуп идут немалые суммы, не играет в данном случае никакой роли, поскольку речь не о деньгах, а о сохранении положения. Полетят головы, – кричал Евлампий, – ох полетят!
– Что же делать? – с тревогой спросил Витя.
– А ничего! – завопил в ответ Евлампий. – Ничего, голубь мой. Как говорится: война план покажет. Будем ждать.
И дождались.
Примерно через месяц после памятного разговора Евлампий срочно вызвал к себе Витю.
– Начинается, – сообщил он с ходу. – Не сегодня-завтра до нас дойдет. Нужно срочно сворачивать дела. Цех я прикрываю, а ты рассчитайся со своими хлопцами и попроси исчезнуть из города. Ненадолго, на месяц-другой. А то начнут таскать, кто-нибудь проболтается.
– Ребята надежные… – попытался возразить Витя.
– От греха подальше. Пройдет волна, все вернется на круги своя, а пока лучше им в городе не быть.
– А я?
– Что ты? С тобой все в порядке. При деле, должность занимаешь. Так сказать, на виду. Не волнуйся. Ты-то как раз сухим из воды вылезешь.
Вите послышалась в словах Евлампия замаскированная издевка. Он надулся.
– Ты чего? – удивился родственник.
– Намеки подпускаете.
– Да брось девицу из себя строить. Все не хуже меня понимаешь. Если уж кто и попадет в оборот, так, конечно, не ты. Не будь фраером, а будь… – тут он ввернул непечатное выражение…
Евлампий долго не докучал скользкими заданиями, и Витя начинал забывать о бурных днях недавнего прошлого. Наконец Светлана родила Вите первенца, которого в честь отца тоже назвали Виктором. В материальном отношении семейка тоже не бедствовала. Евлампий регулярно подкидывал «зятьку» толику от своих побочных доходов, не требуя при этом от Вити «особых услуг». Благостная пора наступила для нашего героя. Необременительная служба на родной текстильной фабрике, дом – полная чаша, любящая, весьма привлекательная супруга, легкие интрижки на стороне, подрастающий сын. Не жизнь, а малина.
И надо же такому случиться – грянула перестройка.
Как-то на очередном пикничке вокруг обильно уставленного деликатесами и дорогими напитками стола собрался местный «бомонд»: милицейский чин в полковничьих погонах, два цеховика, два чиновника достаточно высокого по городским меркам ранга, более мелкая публика, представленная директором городского рынка, популярным в женской среде гинекологом и почему-то руководителем городского лесхоза. Все вышеозначенные граждане при себе имели супруг. Присутствовал и Витя. Роль хозяина стола и одновременно тамады исполнял неутомимый Евлампий.
Гости, несколько подвыпив, яростно жевали, отдавая должное изысканным блюдам. Вкушали пищу, что называется, смачно, не обращая внимания на правила приличия. Трещали кости, разгрызаемые могучими челюстями, лоснились щеки, чавканье сливалось в единую буколическую мелодию, возможно, не весьма благозвучную, зато, несомненно, звучащую подлинным гимном жизни.
– Он – человек! – не обращаясь ни к кому конкретно, изрек вдруг Евлампий.
Когда индивидуум жует, мысли извне плохо проникают под его черепную коробку. Гости в молчании продолжали процесс поглощения пищи.
– Ну вы, уроды, – заорал Евлампий, – кончайте жрать! Что вы, мать вашу, из голодного края приехали? Адольф Савельевич?!
Директор рынка нехотя поднял голову.
– Я говорю, человек он!
– Кто? – переставая жевать, спросил Адольф Савельевич.
– Да новый!.. Генсек то есть. Как там его?..