Она свернула налево, на Соутмост-Роуд, вниз по улице, которая казалась скорее мексиканской, чем американской. Большинство рекламных вывесок здесь были на испанском языке, написанные от руки. Вдоль улицы одна за другой следовали частные лавочки — автомастерские, ателье, ресторанчики национальной кухни, продуктовые магазины, мясные лавки, прачечные, ломбарды. Между этими заведениями попадались небольшие каркасные дома с крошечными двориками и заборами, скрепленными цепями, у самой кромки узкого тротуара.
— Я думала, что они выставили во дворах товар на продажу, — сказала Марти. — Но эта одежда… они ее просто так сушат, да?
Бейли кивнула. Она уже привыкла к виду одежды, развешенной на заборах, где на плечиках, где просто так:
— У большинства этих людей нет стиральных машин и сушилок.
— Но ведь бытовая техника довольно дешевая, — сказала Марти. — Так почему же…
— Посмотрите на эти дома. Сомневаюсь, что у них есть электричество, необходимое для стиральных машин. Кроме того — так жили их матери, их бабушки… такая стирка — это просто их традиция. — Она притормозила у светофора.
— Какая улица нам нужна?
— Аламоза.
Два квартала спустя, Бейли свернула на улицу Аламоза. Дома здесь были немного побольше, хотя и не слишком.
— Это он, — сказала Марти, указывая на аккуратный деревянный каркасный домик, выкрашенный белой краской и выглядящий довольно новым.
Бейли припарковалась на обочине и заглушила двигатель:
— Вы говорите по-испански?
Марти покачала головой:
— Нет, а вы?
— Недостаточно хорошо, чтобы свободно разговаривать.
— Я даже не подумала, что она может не знать английского. По ее дочери этого не скажешь, она кажется очень образованной.
— Старшее поколение часто не владеет английским. — Бейли улыбнулась. — Или, по крайней мере, делают вид, — она вышла из машины.
— В документах сообщалось что-нибудь об участии в допросах переводчика?
— Нет.
Марти вслед за ней подошла к воротам и остановилась.
— Мы просто войдем, или как? Может быть, все же следовало сначала позвонить.
— Когда у них нет возможности подготовиться к разговору, больше шансов получить правдивые ответы, — сказала Бейли. — Или у вас другой подход к расследованию?
— Когда как, — она всмотрелась вглубь двора. — Как думаете, у нее есть собака?
— Нет, иначе она бы уже к нам выскочила.
Бейли открыла калитку и жестом позвала Марти за собой. Дворик был опрятным, ухоженным. Его украшали статуэтки святых возле невысоких скамеек, которые, казалось, были установлены совсем недавно.
Они подошли к входной двери, которая была приоткрыта для проветривания. Вход прикрывала только старая занавеска. Бейли громко постучала костяшками пальцев по деревянному косяку.
— Hola. Quien esta alli?
Бейли улыбнулась темнокожей женщине с седеющими волосами, схваченными в узел на затылке.
— Buenas tardes, — сказала она. — Komo esta?
— Estoy bien. Komo puedo ayudarle?
Бейли указала на Марти:
— Это Марти Эдвардс, репортер, — она обернулась к Марти. — Как зовут сестру?
Марти тоже улыбнулась женщине:
— Меня прислала Кесара. Пожалуйста, скажите, что вы говорите по-английски! Иначе наша беседа окажется слишком короткой.
— Si, si. Я знаю английский. Входите, входите. Она мне звонила. Вы журналистка, с которой она говорила о Карлосе, да?
— Да. Это я.
— А вы кто? — спросила она, глядя на Бейли.
— Она из полиции, — ответила Марти.
Женщина нахмурилась и покачала головой:
— La policia estupida, — она сплюнула. — Они ничего не сделали. И теперь прислали женщину? Que verguenza.
— Нет, нет. Просто детектив Бейли любезно согласилась сопровождать меня по городу. Она здесь неофициально.
Миссис Ромеро подозрительно взглянула на нее, и Бейли подумала, что лучше бы ей было остаться в машине. Она собиралась сказать, что уходит, когда женщина вдруг обратилась к ней:
— Вы знаете что-то о моем Карлосе?
— Нет, мэм, к сожалению ничего. Я недавно в Браунсвилле.
Женщина помедлила несколько секунд, и наконец сказала:
— Хорошо, входите.
— Gracias, — спокойно ответила Бейли и прошла внутрь дома.
— Вот мой Карлос, — сказала женщина, беря со стола фотографию в рамке — так, будто прикасалась к святыне. — Такой красивый мальчик, правда?
— О, да, мэм, — ответила Марти. Она посмотрела на фотографию, аккуратно поставила ее на стол. — Сколько наград! — оглянулась она на горделиво расставленные на полке кубки.