— Раз плюнуть, Алик, — на листке фотографию переклеим. А сочинение пишут всем кагалом, вечерники всех факультетов, человек триста. Пойди там разберись.
— Сделаю, Влад, — заверил Алик.
— Помни, за мной не пропадет.
Они пожали друг другу руки, и Владлен спустился в метро.
Алик вернулся в сильно прокуренный уют приоровского дома. Лешка как мог потренькивал на гитаре, а Саня, Виля и Костя, расплывшись по громадному дивану, громко и хорошо пели:
Выстрел грянет, Ворон кружит. Мой дружок в бурьяне Неживой лежит… XII…Бревна лежали вразброс. Как срубили их осенью, как очистили от ветвей, так и оставили. Бревна привыкли здесь, вросли в вялую серую землю.
Сначала раскачивали и выворачивали из земли, потом тащили по скользкой траве, затем по двум слегам закатывали на тракторную телегу. За полчаса вшестером — десять кубов.
— Колхозник! — крикнул Тимка трактористу. — Заводи кобылу!
Тракторист сложил брезент и нехотя побрел к кабине. Остальные вскарабкались на телегу: застучал мотор и поезд потихоньку тронулся. Тракторист, видимо, хотел объехать разбитую в дым, свою же колею, и поэтому взял левее, — ближе к спуску в овраг, но не рассчитал, и телега, которую занесло на повороте, боком поползла вниз, сметая мелкие кусты и завалы хвороста.
— Совсем одичал, крестьянский сын?! — осведомился Тимофей.
Тракторист, видя, что телега остановилась, упершись в единственное дерево на склоне, заглушил мотор. Петрович от нечего делать пошел смотреть, что с телегой.
— Мужики, сюда! — вдруг крикнул он.
Смяв хворост и проскользив до дерева, телега открыла вход куда-то, прикрытый дощатой крышкой. Тимка догадался:
— Блиндаж еще с войны!
— Дверца-то никак не военная, свежая дверца-то! — возразил Петрович. Решительный Тимка подошел к дверце и открыл ее. Из темной дыры вырвалась стая энергичных золотисто-синих крупных мух и удручающая вонь. Тимка, зажав ноздри, шагнул в темноту.
— Ребята, там — мертвяк, — сказал он.
— Шкелет, что ли? — спросил тракторист.
— Шкелет не воняет, — возразил Тимка.
— Что ж это такое, что ж это такое?! — завопил тракторист.
— Сообщить надо, — решил Петрович.
— А ты не врешь? — вдруг засомневался тракторист. — Знаем твои шуточки! — радостно кинулся в блиндаж и тут же выскочил из него, заладив по новой — Что ж это такое, что ж это такое?..
— Мы здесь покараулим, чтоб все было в сохранности, а ты дуй в деревню и сообщи по начальству, — приказал ему Петрович. Тракторист, все хлопавший себя по штанам, в ответ замер, подумал и кинулся через лес к шоссе.
— Ничего себе поработали, — не терпя тишины, сообщил просто так Тимка.
Петрович не выдержал и тоже заглянул в блиндаж.
— Еще вполне цельный, — сообщил он, воротясь.
Никто ему не ответил.
Группа прибыла на место происшествия через час тридцать две минуты, неслись под непрерывную сирену.
…Чистоплюй Казарян выбрался из блиндажа первым. Следом за ним — Андрей Дмитриевич, который спросил невинно:
— Запах не нравится, Рома?
— Фотограф отстреляется, и вы его забирайте.
— Кто он, Рома?
— Жорка Столб. Как его, Андрей Дмитриевич?
— Металлическим тяжелым предметом по затылку. Железный прут, свинцовая труба, обух топора — что-нибудь эдакое. Вскрою — скажу точнее. В блиндаж затащили уже труп. Кокнули где-то поблизости.
— Наш? — спросил Гусляев. — Тот, кого я ждал в Дунькове?
— Тот, Витя, тот.
— Я, выходит, ждал, а он уже тут лежал.
— Кстати, сколько он тут лежал, Андрей Дмитриевич? — спросил Казарян.
— От трех до пяти суток. Дома скажу точно.
Санитары с трудом вытащили из блиндажа груженые носилки, накрыли труп простыней и понесли останки Жоры Столба к шоссе. Андрей Дмитриевич махнул оставшимся ручкой и пошел вслед за ними. Они свое дело закончили.
— Я не могу работать в такой вонище, — закапризничал Егоров. — Сделайте что-нибудь. Вам же тоже шмонать надо.
— Там не проветришь, — уныло возразил Гусляев.
— Вот что, Витенька! — Казаряна осенило. — Быстро к машине, и возьми у шофера какой-нибудь промасленной ветоши! Она у нас там малость погорит, и порядок!
— Вы своим костерком мне следы не сожгите! — заметил ворчливый эксперт.
— Черт бы вас побрал! — взорвался Казарян. — Не угодишь!
— Ну, делайте, как знаете, — вмиг сдался эксперт.
XIIIСледующим утром собрались в кабинете Смирнова.
— Столба убил Куркуль. — Начал Казарян. — Убил, чтобы завладеть заначенным мехом, который хранился в блиндаже, сложенный в четыре тюка. Все это легко определил эксперт Егоров. Твердо убежденный, что блиндаж отыскать невозможно, Куркуль шуровал в нем безбоязненно. Пальчиков там предостаточно, полным-полно ворсинок меховых и масса следов. Убил Куркуль Жору четыре, точнее, теперь пять дней тому назад свинцовой трубой в десяти метрах от блиндажа. Видимо, подкараулил, зашел со спины и нанес смертельный удар. Потом затащил труп в блиндаж.