— Нет, — удивился мужичонка.
— Гора с плеч. Тогда зовите в гости, Васин.
— А я уходить собрался, — возразил тот негостеприимно.
— Придется отложить. Я из МУРа. Оперуполномоченный Казарян. Вот удостоверение. — Роман был сугубо официален. Щелчком захлопнув удостоверение, предложил безапелляционно:
— Пройдемте в ваши апартаменты.
В убого обставленной комнате Роман снял кепку, сел без приглашения на продавленный диван. Васин обреченно стащил с головы ушанку и примостился на венском стуле.
— Давно в Москву прибыли? — задал первый вопрос Казарян.
— Вчерась.
— Что ж так задержались?
— Попробуй на поезд сесть. Уголовниками все было забито.
Роман спросил насмешливо:
— А вы не уголовник?
— Я дурак.
— Ну, вам виднее. С однодельцами еще не встречались?
— А зачем?
— По старой, так сказать, дружбе. По общности интересов. По желанию получить часть того, что находится в пяти ненайденных контейнерах. Нами не найденных.
— Глаза бы мои до самой смерти их не видели.
— До вашей смерти или их?
— До моей, до моей! — закричал Васин.
— Перековались, стало быть, на далеком Севере. Что ж, похвально. Тогда как на духу: они вами не интересовались?
Васин расстегнул телогрейку, потер ладонями портки на коленях, вздохнул. Решался — говорить или не говорить. Решился сказать:
— Дня четыре как тому, Виталька забегал, справлялся у Нинки моей — не приехал ли я.
— Виталька — это Виталий Горохов, который вместе с вами проходил по делу?
— Он самый.
— Еще что можете мне сообщить?
— Все сказал, больше нечего. Мне бы, товарищ Казарян, от всего бы отряхнуться поскорей, как от пьяного сна…
Ишь ты, и фамилию запомнил. Не прост, не прост досрочно освобожденный по амнистии Васин Сергей Иосифович. Роман встал, сказал брезгливо:
— Товарища на первый раз я вам прощаю. А вот собак тех, отравленных вами, не прощу никогда. До свидания, Васин, до скорого свидания, при котором вы расскажете все, что к тому времени будете знать об однодельцах. Я понятно излагаю?
— Так точно. — Васин вскочил, вытянул руки по швам.
В лагере приучили.
… От Тишинского до Первой Брестской ходьбы — пять минут. Жорка Столб набирал команду не мудрствуя лукаво, как говорится в казенных бумагах, — по районному принципу.
Резиденция Виталия Горохова, по прозвищу Стручок, находилась во флигеле, в глубине старинного московского двора. На подходе к неказистому строению Казарян услышал громкое немузыкальное пение.
Дверь выходила во двор. Звонка не было. Казарян кулаком замолотил в дверь. Сильно наштукатуренная баба открыла с улыбкой, ожидая, видно, встретить желанного гостя. А увидев Казаряна, нахмурилась:
— Чего тебе?
— Мне бы Виталия повидать.
— А кто ты такой?
— Человек, который хочет увидеть Виталия.
— Ходют тут всякие! — вдруг заблажила баба. — Знать тебя не знаю и знать не хочу! — Баба орала, а Роман смотрел, как девочка лет пяти игрушечной лопаткой устраивала бурю в неглубокой луже.
— Тише, тетка, — безынтонационно сказал он. — С милицией разговариваешь.
— Безобразие какое-нибудь сотворил? — нормальным голосом спросила вмиг усмиренная баба. — Я его счас позову.
Через минуту появился Виталий Горохов, хлипкий еще юнец, белесый, румяный и пьяненький.
— Чуть что, сразу Горохов! — сходу атаковал он. — Меня советское правительство простило, а милиция теребит. Ничего я такого не делал и знать ничего не знаю!
— Ты четыре дня тому Васина искал. Зачем понадобился?
Виталий Горохов по прозвищу Стручок похлопал глазами и, похоже, занялся непривычным для себя делом — думал. И выдумал:
— Он мне еще с тех времен полста должен. А я сейчас на мели. Вот и пошел к нему. Думал, что возвратился. А он не прибыл еще.
— Ну, это ты врешь, — сказал Казарян. — Кто тебя к Васину посылал?
— Не верите, да?! Раз сидел, значит не верите!!! — Стручок накачивал себя, чтобы вызвать блатную истерику. — Тогда хватайте, тащите, в тюрьму сажайте!!!
— Ты меня на стос не возьмешь, портяночник, — перешел на феню Казарян. — И стойку передо мной не держи. Не хочешь калякать, и не надо. Но запомни: ты на них шестеришь, а если что — они тебя сдадут первого.
Не дожидаясь ответа, он повернулся и ушел. Но ушел недалеко: перейдя Брестскую, вбежал в подъезд дома напротив и, поднявшись на пролет, встал у окна. Отсюда хорошо просматривался выход из флигелька. Ждал он недолго.
На ходу натягивая пальтишко, выскочил из флигелька Виталий Горохов. Покрутился на месте, оглядываясь. Выбрался за ворота, посмотрел по сторонам и успокоенно двинулся быстрым шагом по неотложным делам. Спускаясь по лестнице, Роман тихо смеялся.