Он протер платком очки, подышал на них, крохотные капельки испарины покрыли стекла.
Автобус слегка потряхивало на потрескавшемся от зноя асфальте. Дрожали сиденья, дрожали стекла, даже голоса разговаривающих дрожали. Впереди у обочины показались кусты. Здесь все растения начинали свой рост буйно, их стебли, как в броню, одевались в грубую кожицу, но вскоре они никли от жажды и, истлевая, падали на землю. Люди перепахивали землю и сажали новые кустики. Мудрая забава!
Заросли напомнили, что база рядом.
Шофер затормозил так резко, что тормоза заскрипели.
— Бездарный тип, — пробормотал Герберт и сам удивился тому, что его снова подмывает к ссоре. Где-то впереди замигал огонек. Автобус съехал на обочину шоссе, мотор замолчал.
Солдат в шлеме, надвинутом по самые брови, заглянул в машину. Увидев знакомые лица, он захлопнул дверцу. Герберт услышал лязг упавшей цепи, в следующее мгновение колеса автобуса прижали ее к асфальту.
Часовой осветил машину сзади и снова натянул цепь.
II
Один за другим они спустились с подножки на бетонные плиты и беспорядочной группой направились к убежищу.
Снаружи оно напоминало длинный вал вспученной земли, покрытой чахлой растительностью. Совсем как картофелехранилище гигантских размеров.
Бетонные ступени вели в командный пункт. Служебные и подсобные помещения, штабные кабинеты, холлы, клубы, салоны — все здесь было оборудовано скромно, удобно и изящно, работающие тут люди не ощущали, что они живут в огромной кротовой норе.
Шарообразные светильники напоминали о знойном юге, но воздух под землей был прохладным. Здесь всегда было одинаково прохладно — и в июльский день, и в декабрьскую ночь, даже когда пустынное плоскогорье покрывалось узорным инеем.
Герберт простился с капитаном и направился в лазарет.
— Добрый вечер, доктор.
— Здравствуйте. У вас сегодня ночной полет? Прошу.
— Не стоит, доктор.
— Мне за это платят. Снимите, пожалуйста, рубашку.
— К сожалению, я совершенно здоров.
— Ничего, мы только проверим пульсик, давление и все. Дайте-ка руку. Что вы видите там на стене?
— Ничего интересного. Полка, плакат, немного грязи.
— Почувствовали что-нибудь?
— Укол.
— Точнее.
— Два легких укола — один за другим.
— Можете лететь. Сейчас запишем в книжечку.
Когда Герберт уже открыл дверь, врач спросил:
— Вы не волнуетесь, майор?
— С какой стати мне волноваться?
— Нет, нет, ничего. — Врач задумчиво покачал лысеющей головой.
Герберт подумал, что врач что-то скрывает от него. Но он не любил этого старого фанатика-покериста и, ни о чем не спросив, вышел из кабинета.
Он доложил о своем прибытии офицеру-диспетчеру, тот приказал ему одеваться к полету.
Оставалось немного свободного времени, и Герберт заглянул в клуб.
— Добрый вечер, господа.
Никто не отозвался. Герберт расположился поудобнее в неглубоком кресле. Молчание продолжалось. Тогда он громко выругался и сказал:
— Два месяца такая отличная погода, что все внутри переворачивается. Ну хоть бы раз отложили мой полет из-за погоды.
Но и тут никто не отозвался. Это стало удивлять его.
— Вы что? Мумии?
— Вы ничего не знаете? — спросил молоденький щуплый лейтенантик, казавшийся мальчишкой среди атлетически сложенных офицеров.
— Что случилось?
— Ленцер!
Герберт понял. Он уставился на блестящие носки своих ботинок, оперся ладонями в колени. Сам не зная зачем, спросил:
— Как?
— Разве в городе ничего не знают?
— Нет. Я прямо из столовой.
— Странно, что в городе еще не знают.
— Как это было?
— Очень глупо, — заговорил лейтенант. — Он взлетал при боковом ветре. Поднялся на несколько десятков метров и попал в чудовищную «яму». Я сам видел, как он плюхнулся на взлетную дорожку. С неба будто что-то соскользнуло. И сгорело в несколько секунд. В детстве я видел такие пожары, я вырос в деревне. Идешь, бывало, из лесу или с реки, тащишь банку, удочки, пустую сетку и вдруг — гриб дыма вылезает из-за деревьев и расходится над домами. Бежишь, задыхаясь, и всегда уже поздно — ни дома, ни огня, только толстая баба воет, вся измазанная даже не черной, а темно-синей сажей, да парень обтесывает уцелевшие тлеющие бревна. Ленцер еще быстрее горел. Всего несколько секунд.
— Глупая история, — сказал Герберт.
— Невероятно глупая, — подтвердил капитан, высокий полнеющий брюнет.
Лейтенант снова затараторил пискливым тенорком:
— А я как раз с Ленцером договорился. Он обещал пойти со мной завтра к нотариусу. Как свидетель. Мне надо оформить один важный документ. Теперь я уже не смогу этого сделать завтра. Скотская жизнь.