Вечером, после ужина, Глеб и Степан зашли в кладовую. А через несколько минут вышли в черной оккупантской форме, с черными же автоматами. На голове у каждого вместо привычного капюшона - шлем с ушами.
- Вы куда? - дружно выдохнули все.
- Спасать наши задницы. - Гордо задрал нос Степан.
- Велосипеды забираем, - сказал Глеб. - И если вы, молодые люди, их некачественно собрали...
- Вы придете и сделаете а-та-та. - Кивнул головой Артем.
- Аюшка, - подошел к ней Глеб. - Спите, нас не дожидайтесь. В лучшем случае, вернемся завтра, в худшем - через пару дней. И с нами точно ничего плохого не случится! Ben beklerim bizim toplanti! ( Я буду ждать нашей встречи - турец.)
- Geri d"on... ( возвращайся - турец.)
Глеб и Степан вышли в ветреную черноту ночи. Включили на шлемах фонарики.
- По коням? - Степан схватился за руль.
- Пока конями поработаем мы. - Глеб взвалил на себя велосипед, и, внимательно смотря себе под ноги, стал выбираться в сторону Дмитровского шоссе.
Через полчаса, уставшие, они, наконец, поставили велосипеды у железнодорожных путей.
- Сейчас перейдем, там будет асфальт. - Отдыхиваясь, сказал Степан. - О чем ты говорил с Айкой?
- Когда? - Глеб взял велосипед за раму и начал шагать через пути, кое-где заваленные обломками эстакады.
- Перед выходом. И на каком языке вы говорите?
- А-а. На турецком. Однажды захотелось проверить правильность своего предположения касательно ее национальности.
- А спросить?
- А если бы соврала?
- Айка не врет!
- Ну, не сказала бы... А мне интересно.
- Откуда ты знаешь турецкий?
- Вырос в Крыму. Там тоже живут турки. Дружил. Учился.
- О чем ты с ней говорил?
- О любви!
- Врешь!
- Зачем спрашиваешь, если не веришь?
- Как ты к ней относишься...черт...
- Что?
- Ногу подвернул. - Степа остановился и растер ногу. - Норм. Пошли.
Они снова подхватили велосипеды. И минут через двадцать уже стояли на более-менее ровном асфальте.
- Поехали?
- Может, фонари выключим?
- Нет, я бойцам сообщил, что едем. Стрелять не будут. Да тут и недалеко, километра четыре - пять.
Они сели на велосипеды и поехали рядом. Асфальт хоть и потрескался, и из разломов торчала трава, все-таки можно было ехать спокойно.
- Глеб, - снова начал Степан прерванный разговор, - мне Айка очень нравится. Если в нашей жизни все устроится, я женюсь на ней.
- Мне велосипед тоже нравится. Но это не значит, что я буду ездить на нем всю жизнь. Она хоть раз говорила тебе о своих чувствах?
- Нет, ей просто не до того. Но если все выгорит...
- Вот когда выгорит, ты с ней и поговоришь.
- А зачем ты говоришь с ней по-турецки?
- Это язык ее отца. Ее второй родной язык. Ей приятно говорить на нем.
- А-а...
- А если ты хочешь связать с этой девушкой свою судьбу, то не прижимайся к Татьяне.
- Так она сама... жмется!
- Я предупредил.
- Да ладно, Айка умная!
- Тогда не надо делать из нее дуру.
Они подъехали к бывшему Хлебниковскому мосту. От широкой и длинной эстакады остались сиротливо стоящие в воде опоры и огромные куски бетона, хаотично рассыпанные в воде. Оставив велосипеды в кустиках, они спустились вниз. Степа свистнул. От большого дерева отделилась фигура в черном.
- Степ, Глеб?
- Да, Макс, мы.
- Пошли.
Ступая за Максом в след, они спустились к воде.
- Здесь - трос. Два - для рук, один - для ног. Справитесь? С той стороны, как поднимитесь, справа, стоит аппарат. Зажигание автоматическое. Управление - рычаги. Есть ночное видение. Разберетесь, не сложно. Удачи!
Макс растворился в черноте прибрежных кустов.
- Я - первый. - Сказал Глеб. - Перейду, свистну.
Он нащупал руками верхние тросы. Потом поставил ноги. Одну - прямо, другую - боком. Выключил фонарь, привыкая к ночной картинке.
- И тебе советую выключить. Так виднее. Свистеть не буду, моргну фонарем. Все, я пошел.
И Глеб легко заскользил по качающемуся тросу, перебирая руками. Степан положил руку на один из них. Трос вибрировал. Страшно - то как! Но, в конце концов, не страшнее рабства! И когда с того берега мигнул фонарь, Степан, не колеблясь, встал на шаткий "мосток". Медленно, стараясь не обращать внимания на то, что варилось под ногами и страшно шумело водоворотами, он продвигался все ближе к противоположному концу. Темный силуэт берега медленно разрастался в размерах и, наконец, на него пахнуло ночной свежестью мокрой зелени. Он сделал последние шаги и спрыгнул на тропу.
- Штаны не намочил? - поинтересовался Глеб.
- Нет! - с вызовом ответил Степа.
- А меня вот всего обрызгало каким-то порывом ветра! - пожаловался тот. - Даже рубаха мокрая.
Степка усмехнулся: - Мне повезло!
- Тогда идем.
И они начали подниматься вверх, оставляя позади темные радиоактивные воды канала им. Москвы.
Сто метров по старой дороге и они снова вышли на асфальт.
- Видишь, где аппарат?
Оба завертели головами по сторонам и скоро обнаружили темный прямоугольник, наполовину съехавший в кусты.
- Лезем! - Глеб прыгнул на черную броню БТРа, и включил фонарик. Немного повозившись, открыл крышку люка и махнул Степке рукой: - Прыгай ко мне!
Сам же подтянул ноги и скользнул внутрь. И скоро оттуда потусторонним огнем вспыхнул красноватый свет приборов. Степан последовал за Глебом, прикрывая за собой люк.
- Забрался? Молодец, присаживайся! - Глеб щелкнул переключателями и нажал на кнопку пуска. Мотор зарычал с пол оборота. Степка поднял большой палец. Глеб повозил пальцем по сенсорной панели, выстраивая маршрут. Потом включил инфракрасный прибор ночного видения и взялся за рукоятки.
- Поехали?
- Вперед!
Мотор плавно набрал обороты, Глеб повернул рукоять. Гусеничная машина легко развернулась на месте и выползла из кустов на асфальт, а потом, ускоряя ход, поехала по шоссе, подминая юные деревца и легко перескакивая ямы.
- Едем! - радостно заорал Степан.
Глеб кивнул головой. Они ехали в Дмитров.
- Ай! А мы отсюда уедем?
- Не знаю, малыш, как получится.
- Это папа делает так, чтобы получилось?
- Да. И Степа. А мы должны им помогать.
- Как?
- Не приставать с глупыми вопросами и болтаться под ногами. Это к вам, братцы-кролики, относится.
- А мы к кому-то пристаем?
- Мы вообще рюкзаки собираем! И даже есть не требуем!
- Еще не заработал.
- Ты это моему животу скажи! Знаешь, как он булькает! Хочет чего-нибудь переварить, а нечего!
- А там, куда мы поедем, небо голубое?
- Не знаю, Полли.
- А лошадки там есть?
- Не знаю, Бель.
- А море там теплое? В нем купаться можно или тоже радиация плавает?
- Стас! Ставь греть суп!
По обочинам мелькали то черные деревья, то черные остовы сгоревших домов. Лишь едва светящаяся полоса отбойника говорила о том, что они едут по дороге. Машина, хоть и на гусеничном ходу, шла очень мягко. Степка удивился:
- Думал, весь зад отобью. Как на тракторе.
- А ты ездил на тракторе?
- Ну да, в деревне у бабушки.
- Почему она оставила тебя у матери?
- Так не дали забрать. Я и сам бы у нее остался. Она хоть кормила. Молоко, плюшки, котлетки...
- Амортизаторы.
- Что?
- На машине амортизаторы.
- А-а.
- Подъедем к посту, говорить буду только я. О чем бы тебя ни спрашивали, молчи.
- Типа, немой?
- Типа, да. Смотри, справа канал. Сейчас подъедем к Икше. Через часик будет светать. Нам проскочить бы...
При въезде в темный город, где был разворот и железнодорожная колея, светился отраженным светом шлагбаум. И он был опущен.
- Молчишь!!!
Глеб ловко обогнул сидящего Степку и открыл наружу люк.
- Хей! - крикнул он в безмолвную черноту.
- Kas tur? ( Кто там? - латыш.)