Язык у Язвы работал с не меньшей скоростью, чем пальцы.
— Бордель, дома барыг, игорный дом на территории рынка. Домов богатых тут нет совсем, школа для бедноты, сиротский дом. Ага, еще вот тут будка участкового исправника, сидит не каждый день, запойный он.
— Язва, не суетись, присядь. Расскажи, у тебя имя настоящее есть.
Девица мгновенно ощетинилась как зверек и замолчала. Только глаза вспыхнули, таким взглядом дырку просверлить можно.
— Классно рисуешь. Просто настоящая художница.
— Ты еще спрашивал про делишки темные. Вот склад купца Горелова. Коньяк самодельный, без марки. Жуткое пойло, наших много сгубило. Да вон, в соседней комнате результат. Это отец твой там, да?
— Он самый. Не знаешь, чего он говорил, зачем приехал?
— Выгнали меня сразу. Не бабское дело. Он и правда барон, настоящий?
Я чуть прищурился.
— Ни за что не поверю, чтобы ты разговоров не слышала.
Язва глянула с вызовом.
— Я наушничать не нанималась.
— Упаси Вечный ученик. Проспятся, сами расскажут. Мне не разговор важен, а впечатление, твое впечатление.
— Напуган. Про возмездие все твердил. Кару Вечного ученика. Знаешь, я подумала, что он чуть того. Не в себе. Как два разных человека сразу. Одновременно и боится чего-то, и хохочет как ненормальный.
Под ложечкой кольнуло.
— Погоди, проверю кое-чего.
Матушка не ответила. Дядя Петя тоже. В тревоге начал набирать всех подряд, с кем в усадьбе общался. Дяди, тети, братья. Единственное отличие, брат Коля — «Вызываемый вами абонент включил вас в серый список и не желает общаться». От остальных однотипных гудков в животе начал завязываться узел. Что-то серьезное со всей семьей приключилось. Куда все делись?
При вызове Даши в ладони пискнуло: «Связь с несовершенолетним запрещена по решению опекуна». Это отрезвило, как ушатом холодной воды. Жива Даша, но опекун откуда, при живых родителях? Единственная ниточка в соседней комнате пузыри пускает.
— Извини, Язва, проблемы семейные. Ты расскажи, как ты ко сброду прибилась этому. Ты же художница прирожденная?
— Сброду, так ты нас назвал? А сам как же?
— Привык называть вещи своими именами. Сброд, да, сейчас самый верный термин. Но мы ведь только начали, у нас все впереди.
— Скользкий ты какой-то, Борис. Не могу понять, почему я тут. Вот все внутри говорит — бежать без оглядки надо.
— Все верно. Доверие никакими словами не заслужишь, только поступками. Время покажет. Думал мы легко найдем общий язык.
…
Постепенно, удалось разговорить, выверяя каждое слово, как при ходьбе по минному полю. Очень обидчивая особа, раз и сразу в норку, а наружу шипы.
— А лицо… так даже проще. Сначала убивалась. Потом смирилась, подают больше.
— Позволь я осмотрю.
От протянутой руки дёрнулась, как от удара током.
— Это не любопытство. Я могу попробовать помочь.
— Ты сказал помочь? Ты себе не можешь помочь, иначе бы не ошивался со всякими. Как, ты что-то увидел? Что ты мог увидеть? Ты земляной маг, ну точно станешь через несколько лет. Зачем ты тут с нами? У тебя отец настоящий аристократ, однако не в себе. У вас свои проблемы, зачем тебе мне помогать?
Я приоткрыл нашивку.
— Как видишь, земляной маг — это просто прикрытие.
Глаза девицы округлились, как блюдца.
— Это птомантия? Ты во что нас втянул? Мы же просто пыль под ногами у таких…
— Язва, у меня открыт навык птомантии и не только. Я пришел сюда с очень серьезными планами. И мне нужны люди, на которых можно положиться. Для таких людей я готов сделать невозможное.
— Знаю такое невозможное. У тебя же и враги под стать. Аристократы поди. От нас только слизь останется. В борделе я работала, где же еще. Не в Москве, в Казани. Заразилась дурной болезнью. Поздно заметила, когда лицо уже вот так. Все сбережения за лечение отдала. Болезнь отступила, но вырастить новый нос слишком дорого.
— В деньгах сколько?
— Десять тысяч у самого дешёвого лекаря. Какой вместо носа картофелину вырастит. Вот тогда я в столицу сбежала, дура была. Лицевая пластика только высшим аристократам доступна. Думала найду варианты, где наша не пропадала. По старой профессии работать нельзя, клиент брезгует. К нищим прибилась, да вот еще в банде подрабатываю. Голых девиц рисую со всякими извращениями. Дятел их продавать навострился. Только нет теперь Дятла.
— Язва, я думаю, что смогу тебе помочь, только тебе придется потерпеть некоторые неудобства.