— Господа, делаем что возможно. Участники идентифицированы как члены пяти окраинных преступных группировок. Санкция совета пилигримов получена на немедленную ликвидацию всех членов банд. Неизвестным ритуалом лично занимается лично ректор академии, у него диссертация по истории птомантии. С минуты на минуту ожидается донесение…
Докладчик на секунду прерывается, выслушивая ладонь.
— Господа, может кому-то станет легче, но операция началась, запад столицы от преступных элементов будет очищен полностью.
(Палма. Западная окраина Москвы. Штаб-квартира начинающей преступной группировки, пока не имеющей название)
Погрузился в сон, провалился, как будто в другую реальность. Выныривал тяжело и неохотно. Жуткая ломота в висках, губы потрескались, как после знатного перепоя. Боль в груди, в порезанных пальцах и… голод, которого не было!
— Воды, один глоток.
Сбросил простыню, размотал тряпки, обмотанные на груди. Шрам кривоватый, белесый, чуть припух, но по виду такому явно недели две. Чешется жутко. Нитки вылезли. Сил вроде бы нет, а, с другой стороны, хочется вскочить и песни горланить. Озноба, жара не ощущаю, значит жить буду.
— Попей, Боря.
— Выйди, Язва, я одеваться буду.
— Чего я там у тебя не видела? После вчерашнего все, и не только снаружи.
Привстал осторожно, готовый в любой момент плюхнуться обратно. Ноги держат. Шаг, другой, плюхнулся на зад, так, что стекла зазвенели. Шов держится, судя по ощущения внутри тоже все на месте.
Подери нерадивый. Центр тяжести нарушен. Я же вчера килограмм сто спереди срезал. Ходить теперь заново учиться.
Попытался резво подняться, тут же скрутило и вырвало зеленой слизью. Да, блевать я теперь буду много и часто. Один из двух больших недостатков методики. Первое время свернутый желудок постоянно будет пытаться распрямится. Есть еще второй недостаток, но про него пока думать рано.
Голод, какое это блаженное чувство — когда его нет. Какое же это счастье — не ощущать вечно грызущее, да не просто грызущее — выворачивающее наизнанку. Пелена перед глазами начала расходиться, как тучи после майской грозы. Вместе с тучами поплыли и ускорились новые мысли. Ясные и стремительные, как молнии.
Рука бросилась к уху, опережая другие части. Набрал кожевника.
— Яков, помощь нужна.
— Борис Антонович, все чем располагаем, все ваше.
— Кожаный фартук изготовить можешь, чтобы по моей фигуре держался? Двойной, с прочными швами. На спине завязки, а лучше ремни. Между стенками чтобы килограммов сто песку держал, на уровне живота. Изнутри еще пару карманов глубоких.
— К обеду сделаем в лучшем виде.
Один вдох между ударами сердца, новый звонок.
— Сифоныч, доброго здравия, как настроение?
— Это ты, ты аристократишка тот, позор, позор на мою голову.
— Сифоныч, предложение есть деловое и очень выгодное.
— Ты издеваться, глумиться решил? Да на до мной и так уся артель ржет как лошади.
— Сифоныч, не надоело ли тебе всю жизнь уголь жечь? Знаю, же что тошно.
— А тебе дело какое, на слезу мою позарился поди? Фиг тебе, а не…
— Извини, не с той стороны зашел. Наверняка у тебя есть мечта, в которой ты сам себе не признаешься. Точнее у тебя точно она есть, и я готов ее сделать реальной.
…
Новая вспышка перед глазами, лихо закрученные усы обер-старшины Белозерска.
— Здравствуйте Василь Сергеевич, Это Боря, ваш приятель давний.
— Боря, Боря, что за Боря? Не знаю никакого Бори и знать не хочу.
— Василь Сергеевич, мы пару недель назад с вами дело раскрыли, убийство Портного Леонтия. Вот звоню, переживаю, как у вас дела то сложились?
— А, это ты, каналья. Паршиво дела. Выскочкой меня назвали, а все из-за тебя. Обер-майор вообще загнобить решил. Ты говорил, что карьера попрет, а меня конный брод охранять приставили, по которому ишаки соль возят. Меня, обер-старшину Холодцова, у которого четыре жены и дети малые.
— Я так и думал, Василь Сергеевич. У меня отличные новости! Просто сказка-песня! Срочно пишите рапорт на перевод в столицу. Пора в жизни что-то менять. Нечего вам в Белозерске просиживать. Есть кто в столице знакомый?
— Так у супруги Марфы как раз тетка при смерти. Старуха зловредная и ворчливая.
— Ну так сам Вечный ученик вас направляет. Пишите по уходу за престарелой родственницей. Я помогать вам по службе буду, вместе будем дела раскрывать. Вам почет и дорога по карьерной лестнице, а у меня свой интерес.
— Дела то да, душегуба портного это то ты ловко нашел. Но вот так сразу в столицу, как в омут?