Плохо. Третий день в новом мире, а уже на душегубство тянет. Убивать приходилось, частно, много. Это на первый взгляд врач — профессия мирная. Не бывает на войне мирных профессий. И с автоматом раненых отбивал, и в составе диверсионной группы ходил. А что было, когда в джунгли забросили, организовать партизанский отряд и развернуть полевой госпиталь — вспоминать вообще не хочется.
Нерадивый задери, Даша! Через несколько лет ей отец подарит магическую слезу. Все остальное не важно, этот человек сегодня умрет.
Насколько смог бесшумно отошел на десяток шагов. Нашел место, где след от ящика изгибается вокруг густого куста. Встал аккуратно, перехватил нож тремя пальцами. Использовал днем активно, резал всякую дрянь, но проверял, затупиться еще не успел.
Пошла женщина назад скорым шагом, почти побежала с гордо поднятой головой. Понятно же сделано дело. В нужный момент аккуратно качнулся, ткнул в горло и провернул кисть. Один точный взмах, вскрыл сонную артерию с проколом трахеи и перехватил блуждающий нерв. Угол правильно выбрал, ни одной капли в мою сторону не брызнуло. Старуха едва слышно хрипнула, прижимая ладони, и грузно осела. В фильмах вскрытое горло ладошкой зажимают и бегают. Здесь основной поток крови направлен в трахею, мгновенно наполнит легкие. Пересечение блуждающего нерва в этом месте приводит к мгновенному параличу голосовых связок.
Ждал минут пять, сначала пока утихнет агония, потом луну, скользнувшуюся за тучу. Неправильно ты Боря новую жизнь в новом мире начал. Вот даже ночное светило против. Что с телом делать? В идеале надо оставить как есть, только от ножа избавиться надежно. После тела и ящик быстро найдут, но от него ко мне следа нет. Плохо, что днем натоптал на берегу, как стадо свиней. Можно в пруд попробовать, но идея не ахти. Вымажусь в крови, в грязи, следов еще больше оставлю.
Тревогу почувствовал за секунду, до того, как услышал жиденькие хлопки. Дернулся, озираясь по сторонам. Увлекся, растерялся. Боря, как можно работать, не проверив периметр, не подготовив пути отхода?
Зазвучал знакомый голос, — Молодец, Боря, всю работу за меня сделал. Не поверишь, достала меня эта карга, мочи нет. Услышал Вечный ученик мою молитву и тебя на помощь прислал.
На поляну вышел дядя Остап, блестя лысиной в лунном свете. Деловито осмотрел тело, потыкал носком сапога, не переставая хлопать в ладоши.
— Хороший удар, чистый. Чем ты ее? — покосился на мою руку, — Ножиком? Перочинным? Ловко. А помнишь, я тебе этот ножик дарил. Да, конечно, не помнишь, — хрипло засмеялся, — Или вовсе не Боря ты? Да мне насрать, будь ты хоть сам нерадивый.
Я аккуратно сделал подшаг в сторону. Дядя обернулся, протянул руку с зажатым предметом, похожим на резиновую клизму. Острый носик уставился в лицо, горло будто схватили стальные тиски.
— Не шали, Боря, нож брось и не дергайся.
Рука сама разжалась, выпуская оружие. Ноги подкосились, бухнулся на колени, оставив в земле солидные вмятины.
— Не торопись, племянничек. Сам встанешь, или помочь?
Нечеловеческая сила потянула голову вверх. Не хочешь без верхней части остаться — живо на ноги вздернешься. Бессильно заскрипел зубами, выгибая шею.
— Не нервничай, Боря, и не дергайся, раздраженным помрешь и уставшим. Что же с тобой такого сделать? Придавить так, чтобы не мучался? Нет, дорогой, у меня для тебя сюрприз. Живо ящик из воды тащи.
Ящик видел, значит давно наблюдает. За теткой следил или за мной? Не мог я такое наблюдение не заметить. Любой направленный взгляд для меня — как наждачкой по пенопласту. Хотя это в прошлой жизни было. Толстокожий ты Боря, как… свинья.
Дядя повел рукой с неизвестным артефактом в сторону пруда. Голова двинулась сама, остальное тело за ней невольно. Эффективная дрянь, на расстоянии держит. Шея как в ухвате для чугунных горшков. Если бы сразу нож скрыл, может быть метнуть удалось. Маловероятно, метание не тренировал вовсе. Упущение.
Ноги сами дошли к воде и зачавкали в иле. Чужая сила наклонила голову к вонючей воде. Артефакт ослабил действие, шею не отпустило, но руки вроде начали двигаться.
— Тащи на берег ящик, племянничек. Сказал, тебя сюрприз ждет.
Чтобы нащупать нужный предмет пару раз пришлось нырнуть, собирая на уши ряску. Вцепился в край, дернул, сорвал ногти. Не пруд, а молодое болото расставалось с добычей неохотно. Потянул еще раз. Еще раз сорвался, поднимая мутную волну и пугая притихших лягушек.
Возился в грязи, кряхтел, делал вид что не удается ни нормально зацепить, ни удержать. Голова лихорадочно пыталась перебирать варианты спасения. Тело полностью сковано артефактом. Должна же у него батарейка быть. На сколько заряда хватит? Еще мысль — инквизоров вызвать. Соединить ладони и сказать про след нерадивого. За ложный вызов, предполагаю, быстрая смерть. Иначе от телефонных хулиганов отбоя не будет. Про похищение сказать? И Дашу и дядю Петю подставлю.
Дядя пытался управлять моими руками, но больше мешал. Смотрел, смотрел, как я в очередной раз приподнял край и сполз в болото, и потерял терпение.
— Давай сюда край, жирдяй рукожопый.
Попытался дотянуться с берега. Не получилось, наступил в жижу, вытягивая руку. Я навалился, толкая изо всех сил. По-настоящему толкнул, с чувством. Дядя охнул, подался назад, выдергивая добычу на берег. Выпрыгнул и запрыгал на одной ноге, полились непечатные выражения.
— Ох чтоб тебя. Достань сапог и выходи. Ты, конечно, в грязи образцово смотришься, но пора с тобой заканчивать.
Я сунул в чужую пленную обувь руку, пощупал. Ага, стелька тканевая, сгодится. На секунду загородил берег спиной, вылил внутрь пузырек с контактным ядом.
Выходить не хотелось, но ноги начали вскидываться сами, на манер кремлевской охраны. Пару раз падал, поднимался с чавкающим звуком. Вышел на берег в обнимку с сапогом. Согнулся, протянул:
— Вот, дядя, возьмите.
— Кидай, не подходи близко. Видел, как ты с ножом резво, ни к чему мне сюрпризы.
Обулся, довольно притопнул, не сводя с меня ни глаз, и не отводя загадочное орудие.
— Чего притих, разжалобить меня решил? — в руке дяди мелькнула пробирка со светящимся содержимым, — Еще не понял, для чего ты консервы достал?
Просипеть я смог только одно, — Чтоб ты утомился.
— Не ругайся Боря, не поможет. Сейчас мы раскроем несколько банок, польем их вкусной приправой, и ты, Боря, сожрешь их с таким наслаждением, будто не ел в жизни ничего вкуснее.
Бля, кажется, план понятен. Это же та дрянь, которой меня годами жрать заставляли. Аперитив нерадивого. Превышение дозы видел, не сомневаюсь, что сожру вместе с банками и добавки попрошу.
Дядя сделал несколько шагов в сторону. — Вставай племянничек, поднимай свой нож, и пора открывать вкуснятину.
Голову потянуло вверх. Извернулся, уперся ногами в ящик, резко распрямил, выпуская последние силы. Ящик подпрыгнул и снова улетел в воду. Хорошо пошел, с удачным рычагом почти на середину пруда.
— Ну почему ты Боря красиво сдохнуть не хочешь? — застонал дядя, разочаровано, — Конец тебе, понимаешь? В любом случае конец.
Я попытался вставить фразу в середине монолога, — Дядя, а ты не в курсе, где барон?
Надо как-то отвлечь, хоть на секунду, говорить начать.
Вопрос родственник проигнорил, будто не услышал, — Чего бы тебя другого жрать заставить? Может тины болотной? Или увести на середине и утопить?
— Дядя, а ты не в курсе, для чего исправник приезжал?
— А может согнуть тебя, чтобы сам себе яйца откусил.
Шею потянуло вниз, нос уткнулся между собственных сисек, и лицо скрылось в валиках жира, позвонки затрещали.
— Дядя, тебя птомант сдал, который аперитив нерадивого изготовил.
На слова мои дядя не реагировал никак, точно слышал только себя, — Ха, придумал, ты дерьмо свое жрать будешь. Сейчас я из тебя дерьмо выдавлю, и сожрать заставлю.
Шею отпустило, но все тело обхватили невидимые железные обручи, сжались, выдавливая остатки воздуха. Живот начало мять, как ком сырой глины.