Стоит Афоня, ладонь задрал, ждет чего-то, неужто меня? И типа отказавшись я навсегда лишаюсь чести, становлюсь изгоем и бла, бла, бла.
— Борис Тараканов отказывается от дуэли.
Гавриил задохнулся от возмущения, — Что, он отказался, все слышали? Да ты просто трус.
Довольно растянул губы, — Это точно, еще какой!
— Трус, жалкий, ничтожный.
— В самую точку, и чувствую себя от этого просто великолепно. Еще вопросы есть?
С Афоней и его друзьями бы прокатило, но этот старший чуть умнее, ненамного, как раз настолько, чтобы не дать расстаться по-человечески.
— Афоня, раз у него нет чести — он не может считаться дворянином. А значит его можно наказать как простого холопа. Ну ка братишка, проучи, покажи мужику его место.
Афоня сбегал к машине, вернулся без трости, но со здоровенным кнутом. Неспешно развернул, разминая плечи. Худое оружие. Никогда мне не нравилось. В умелых руках вещь страшная. Если этот крендель им умеет владеть, дела мои хуже некуда. Хороший пастух за десять метров снимает с уха коровы слепня, не повредив животинку.
В подтверждение мыслей, все остальные участники резво бросились в стороны.
Кнут щелкнул в воздухе. Афоня вытянул руку с растопыренным пальцами, от хлыста во все стороны побежали блестящие водяные жгуты. Поползли как сытые удавы. Вроде не быстро, но сразу во все стороны, ни убежать, ни увернуться. Одна из петель захлестнула лодыжку. Коснулась кожи.
Мама, это не вода, ногу ожгло кипятком, и штанина задымилась. Попытался подпрыгнуть, но не в том я теле, чтобы две ноги зараз от земли отрывать. Я и одну могу с трудом, когда руками надежно упираюсь. Попробовал отшатнуться, поскользнулся на ровном месте, шлепнулся на задницу.
Накрыло ржанием со всех сторон:
— Покажи ему, Афоня, покажи.
— Сдери с него шкуру, чехол на мобиль получится.
— Это не аристократ, а тварь безродная, скотина жирная.
Спину жигануло так, что вскочил как мячик и заплясал на месте.
— У-у-у.
Вентилируем легкие, глубже, еще, еще. Пока не начну задыхаться от кислорода. Активировал воздух, закрутил вихрь вокруг тела. Стиснул зубы до хруста, пришлось скорчиться, чтобы держать ладони ровнее, коробка с котом под мышкой.
Еще, сильнее. Все силы, все напряжение в вихрь. Стена воздуха поднялась такой силы, что начал видеть окружающих через мутное стекло. Можешь же Боря, когда приспичит.
Еще, еще сильнее. Показалось, что не чувствую опоры. Боль в ноге и спине утихла, прервал значит мой кокон едкую дрянь.
Покосился вниз, пресвятые ежики, от башмаков до земли метр. Вот так значит, Боря, в воздух подниматься надо. А говорил — не могу.
Афоня начал раскручивать хлыст. Водяные струи заколотили по моему кокону, выбивая разноцветные брызги. А броня то держит!
Больше напряжение, больше эмоций и воли в руки. Сильных эмоций, не эйфории, а здоровой злости и гнева. Как же вы все меня достали, дебилы малолетние. Почувствовал, как под носом намокло. Не важно, кровь это или сопли. Не отвлекаться, сильнее, быстрее, выше. У меня есть цель. У меня теперь есть люди, которые мне доверились. У меня теперь есть сестра и мама. И еще кот у меня, прости дружище, надо было тебя Егору раньше передать.
— Эй, он что сбежать, улететь собрался.
— А вихрь хорош, такое тело поднял.
— Ага, тебя кислотной плетью пригрей, на луну заберешься.
— Эй, трус, а ну вернись и сражайся.
Сквозь ревущую, стонущую стихию рассмотрел площадь, да тут зевак уже не меньше сотни. Не отвлекаться. Я же метра на четыре поднялся. Вот же скотина, такие эксперименты бы на своей полянке.
Метров на тридцать от моего кокона ровный круг. Мостовая блестит, ни листьев, ни пыли. Подмел и дворника не надо. Что за мысль? Ага, дворника не надо, кого не надо? Стоп, ни листьев, ни пыли.
Запоздало ты мысль приходишь, и коряво. Соображать надо быстрее — моей анамы на пять минут хватало для вихря на ладони. А при таком расходе…
Через секунду я уже летел вниз. Анама кончилась резко и без предупреждения, кокон просто исчез и все. Кислота снова обожгла спину. Сердце ухнуло в район стоптанных штиблетов, обхватил коробку с котом двумя руками и сжал зубы.
Законы физики во вселенной едины. Следующее, что почувствовал это удар спиной, выбивающий дух, резкую боль в затылке. Недовольный кошачий визг и вкус крови во рту почувствовал секундой позже. Свет померк, прикусил язык и на секунду отключился.
Ни листьев, ни пыли. Рука к уху:
— Степан, есть в усадьбе кто-то надежный, кто способен выполнить простое поручение и не будет болтать лишнего.
— Как не быть, хоть Сидор, хоть второй Сидор, оба надежные. Или еще один Сидор есть — на воротах охранник. Из того вообще слова не вытянешь.
— Первые два не пойдут, они тело обнаружили, значит могут быть замешаны. Свяжись с третьим, попроси аккуратно, без лишних глаз, войти в лачугу лекаря, подняться на стремянке к шкафу в углу и сделать фото, что там сверху.
— Сделаю.
Меня волокут, я снова в родном поместье на собственной свадьбе. Сейчас будет вонючее лечение и холодный душ. Как хочется под душ, просто бы воды глотнуть. Степан…
Нет, меня просто переворачивают враскачку, поднимая с… Вечный ученик, куда же ты смотрел?
Прямо под моей пятой точкой находился Афоня. Рука сломана в паршивом месте, локоть наружу, это он что рукой от падающего слонопотама закрылся? Не стой под стрелой — мудрость, выстраданная тысячами прорабов. Перелом — плохо, но гораздо большие опасения грудь, точнее блин, который от нее остался. Кровь изо рта, носа, ребра сложились и проткнули легкие. Дышать не может, сипит, шлепая синими губами. Кровь изо рта толчками, значит сердце не задето, работает. Что можно сделать? Немедленно в операционную с современным реанимационным оборудованием. И там пятьдесят на пятьдесят.
Или можно по-другому… Портал загорелся, мелькали люди, ага, лекари. Не может у виконтов не быть вызова экстренной помощи. Один, второй, третий. Афоню подняли и унесли. Гости нырнули туда же. Ага, не все.
Кажется, я остался один на один со старшим виконтом. Охранник ни в счет, сотня наблюдателей побоку. Егора, уныло косящего глазом, можно тоже не считать, он артефакты сторожит, за которые по совокупности...
Гаврилу колотило крупной дрожью. Зрачки расширились до размеров колес мобиля. Не бывает у нормальных людей таких зрачков, значит закинулся чем-то, а это совсем не к добру.
— Ты что натворил, скотина?
— Могу задать тебе тот же вопрос.
— Что? Одно мое слово, слышишь, одно слово.
Я приподнялся, щупая разбитый затылок. Поднял мятую шипящую коробку. Прости товарищ, — Ну и чего ты добился? Может остановимся и поговорим нормально?
— Артур перережь этому ублюдку горло.
— Артур, если ты убьешь аристократа на глазах половины города, канцелярия не поможет. Реши, что тебе важнее, слово малолетнего имбецила или репутация клана. Один сын не факт что выживет, второму отец не простит позора и останется без наследников.
Артур остановил шаг и застыл, опустив оружие.
— Что? Артур, это приказ.
— Господин Гавриил, я служу не вам, а клану Собакиных. Сейчас надо просто уйти, поквитаться можно позже.
— Артур, предатель, дай сюда, я тогда сам все сделаю.
Виконт выхватил у охранника кинжал, но сразу не кинулся, начал осторожно приближаться, по кругу.
— Скажи Гавриил, к чему все это? Наши семьи связаны не только вассалитетом. Зачем ставить под угрозу успешный совместный бизнес? Рушить то, что наши предки выстраивали десятилетиями. Учеба стоит сотню тысяч в год, поставки Скотининых приносят вам миллионы.
Даже если это не так — все равно что-то говорить надо.