А Стрелка решила на всякий случай выучить Плач Ярославны. Села, расслабилась и начала внедряться острым умом в седую архаику. Однако вскоре поняла, что ни за что не совладать ей со всеми этими зегзицами, бебрянами, кычеть, аркучи, бяшет, еси, комоня, буй турами…
Глянула, кто перевел. Некий Андрей Чернов, поэт. Из нынешних. Посмотрела что-нибудь из его стихов. И с ходу напоролась:
В подворотне два мурла
Солнцедарят из горла.
Клевая была герла,
Жалко только, померла.
Все слова были вроде бы современные. Кроме одного. И из-за этого было совершенно непонятно, чем же два мурла занимаются в подворотне. Всего лишь лет тридцать прошло, а такое ощущение, что и тогда тоже, в семидесятые годы прошлого века, куролесил князь Игорь, не давая Ярославне спокойно спать под Путивлем.
Нет, твердо решила Стрелка, от поэзии один только вред, одна великая путаница и головная боль.
Следопыт снял со счета шестьсот штук. Двести отдал Евграфову. И сказал, чтобы он дня на два лег на дно. Упаси господи, если подвернется под горячую руку.
Четыреста штук разделил между десятью охранниками «Сокороса», с которыми предстояло вместе идти в бой.
АППЛЕТ 34.
ПОСЛЕДНИЙ БОЙ – ОН ТРУДНЫЙ САМЫЙ
2 июня 2002 года все готовились к баталии.
Кто кивер чистил, кусая длинный ус.
Кто штык точил, весь избитый.
Кто, ворча сердито, набивал магазин патронами.
Примеряли черную форму морского десанта. Шнуровали высокие ботинки. Повязывали на головы лоскуты черного, в драконах, ситца. Специальным составом наносили на лица боевую раскраску, от которой у врага кровь стынет в жилах.
Передергивали затворы. Цепляли на пояс ножи и гранаты. Набивали накладные карманы запасными магазинами.
И только засветилось утро 3 июня, все шумно вдруг зашевелилось.
Не совсем, конечно, утро. А часов одиннадцать, когда весь преступный персонал ООО «Нирагонго» был уже на своих местах.
Танцор, которому было назначено звание полковника, отдавал последние указания: женщин не трогать, Вильнева мочить не раздумывая, остальных – по обстоятельствам.
Главной ударной силой был охранник Михаил, прошедший первую чеченскую войну в звании лейтенанта ВДВ. Но и остальные парни были не промах. Достаточно было взглянуть в их решительные лица, пылающие яростным огнем, оценить ладные, крепко сбитые фигуры, чтобы стало ясно: Вильнев обречен.
Разбившись на две группы, подошли с разных сторон к проходной…
Внезапно зазвонил мобильник Танцора.
– Алло, Танцор, это Сисадмин! Я тут подумал и понял, что у нас полная херня получается! Прогорим на хрен с рекламой, никто под такой проект не захочет платить лимон за минуту эфира!
– Ты что, сдурел, старый идиот?! – рявкнул Танцор свирепым полковничьим голосом.
– Нет, не сдурел, – огрызнулся Сисадмин. – В общем, так. Я сейчас меняю файл ЗО. И вы будете работать в другой среде. Это, Танцор, необходимо. Тебе-то что, дело простое – мочи всех подряд. А у меня тут спонсоры выкобениваются, трафик, пиарщики, как суки, злые. В общем, решено. А вот с воротами помогу.
И в тот же миг распахнулись ворота…
Почти все пространство домотдыха занимал огромный корпус, внутри которого что-то сверкало и громыхало. Что-то типа автоматического завода, где весь процесс производства выполняли промышленные роботы.
Делать было нечего. Двенадцать бойцов, заглотав двойную дозу амфетамина, устремились вперед, навстречу неизвестности.
На первом этаже со звоном разбилось стекло, из окна ударила автоматная очередь. Следопыт раздолбал ублюдка из гранатомета.
До ворот завода добрались все, без потерь.
Внутри царил полумрак. Было включено лишь подслеповатое дежурное освещение. Да в нескольких местах плевалась ослепительными искрами сварка.
Враг затаился.
– Шесть направо, шесть налево! – скомандовал Танцор.
И бойцы, пригибаясь, переводя дыхание за силовыми шкафами и массивными стальными опорами, начали исследовать враждебное пространство метр за метром.
С антресолей ударил автомат. Следопыт отшатнулся и прижался боком к массивному швеллеру. Пули, вышибая искры, звякали о надежный металл.
Били короткими очередями. Следопыт, уловив паузу, вскинул гранатомет и шарахнул на звук.
Грохнул взрыв. Раздался предсмертный крик. И Следопыт краем глаза заметил, как что-то безжизненное полетело вниз. И грохнулось в ванну с кислотой.
«Йес, Следопыт, – услышал он в наушнике голос Василия. – Ты его сделал! Один – ноль!»
Между тем нирагонговские бандиты начинали проявляться. Двое бегали внизу и лупили во все стороны из пистолетов. На разных этажах злобно заговорили шесть или семь Калашниковых. Какая-то сука часто кидала вниз гранаты. Только успевай уворачиваться, перепрыгивать от одной защиты к другой, кувыркаясь через голову, перекатываясь, проползая между опасно работающими автоматическими механизмами.
Грохот разгоревшегося боя полностью подавил не столь уж и слабые звуки работающего на полную мощность завода. Фрезы и сверла продолжали бешено вращаться, пуансон продолжал остервенело лупить по стальному листу. Но гораздо бешеней и остервенёлей работали пистолеты, автоматы и гранатометы.
Вредоносней и подлей всех был скот, засевший под куполом цеха со станковым пулеметом. Несомненно, там был Вильнев.
Сверху со страшным криком полетел вниз ещё один бандит. И завершил свою жизнь в ванне с расплавленным оловом.
И тут же рядом вскрикнул пятый номер. Танцор обернулся и увидел, что тот держится за плечо, а между пальцев течет кровь.
– Как ты? В порядке? – спросил Танцор.
– Я в порядке, – ответил пятый номер, попробовав улыбнуться.
Танцор жестом дал понять, чтобы уходил из опасной зоны. Мол, справимся. И за тебя сполна отомстим.
И услышал в наушнике испуганный крик: «Первый, сзади!»
Резко обернулся и увидел, как на него валится бандит с уже отсутствующим на этом свете взглядом.
Шагнул назад. И бандит плашмя рухнул на бетонный пол. Из спины у него торчал десантный нож.
Подскочил лейтенант Михаил, выдернул нож и обтер его о куртку бандита. А потом сказал зло: «Башкой надо быстрей во все стороны вертеть, если жизнь дорога!»
Между тем на первом этаже бандитов больше не осталось. Живых. И бойцы, громко стуча каблуками, побежали наверх по металлическим лестницам. Стреляя на ходу, матерясь, доставая врагов не только пулей, но и тяжелым ботинком.
Сопротивление начало ослабевать.
И лишь из-под купола продолжал грозно стучать станковый пулемет.
Михаил, Василий, а за ними и Танцор со Следопытом начали карабкаться наверх. Рискуя попасть под пулю или сорваться вниз со страшной высоты.
Передохнуть решили на предпоследнем карнизе, хорошо защищенном со всех сторон от автоматного огня. Закурили.
– Ну, блин, – сказал, жадно затягиваясь, Михаил, – только бы взять этого козла. А там…
– Что там? – решил уточнить Танцор.
– Женюсь. Домик куплю на родине. Я ведь из-под Смоленска. Открою драгстор. Утром детишкам мороженое. Днем работяг хотдогами кормить буду. Ну, а вечером, милости просим, на кружечку пивка. Или там соточку пропустить, – мечтательно сказал Михаил.
– На соточку надо лицензию покупать, – скептически сказал Следопыт. – Это уже средний бизнес. И постоянно держать под стойкой пару заряженных кольтов.
– А, – отмахнулся Михаил, – у меня деверь шериф в Чипсогонске, откуда я родом.
– Ну, тогда это меняет дело, – согласился Танцор. – А ты, Василий?
– Я, – Василий мечтательно прищурился, – открою тут, на этом самом месте, родео. Публика валом повалит. Егорыч из Оклахомы приедет, привезет профессионалов этого дела. А я буду, значит, боссом. Буду сидеть в первом раду с женой. Сигары там по пятьдесят баксов за штуку, бой приносит колу со льдом. Кайф!