Пишу вкратце о выполненном задании в 17-м веке, далее о том, где и с кем нахожусь, и куда мы направляемся. Прошу связи для разговора и группу поддержки. А потом, подумав, ещё и добавляю фразу: «И скажи маме, чтоб больше не цеплялась к Алёне». Всё. Жму «отправить».
— Он — твой отец? — удивляется моя проницательная девушка.
— Какая ты у меня догадливая, — хвалю я её.
— Если он женат на твоей мамуле — бедный мужик, — сочувственно качает головой Волкова, а потом с видом заправского психолога ставит мне диагноз. — А ты — ну весь в мамочку.
— Такой же красивый? — игриво подёргиваю я бровями, и с бармалейским видом, медленно сползаю со своего сиденья, двигаясь в направлении такого желанного мной её манящего тела.
— Такой же трудно-переносимый, — отвечает она, а потом, поняв мои намерения, восклицает, — Зайцев! Сиди, где сидишь! Не приближайся!
— А то что? — злодейски подхохатываю я и пробегаюсь пальцами по её бёдрам, потом выше к талии, и чуть усиливаю щекотательные движения на её рёбрах.
— Я на тебя в суд подам! — захлёбываясь от смеха, угрожает мне она и при этом пытается руками и ногами отбиться от моих поползновений.
— Хм… неожиданно, — удивляюсь я и, не прекращая натиск, начинаю целовать то, что в процессе возни оголяется. — Сформулируй текст иска.
— Господин Зайцев А.Д., будучи в нетрезвом состоянии и не в твёрдой памяти… — начитает она свою обвинительную речь, — поправ всё правила приличия и нарушая закон о приватности личной телесной собственности, путём проникновения в оную своим… э-э-м… — она опускает глаза в область моего вздыбившего панталоны стояка, — … внушительных размеров…
— О-о, приятно, что ты оценила его по достоинству, — довольно шепчу я, улыбаясь и не прекращая поцелуи.
— … органом, доставил мне…
— …восхитительно крышесносное удовольствие, — нагло продолжаю я её фразу, — в виде улётного глубокого и незабываемого оргазма. Можем записать на видео для неоспоримого доказательства «моей вины».
Я уже не могу сдержать смех и Алёна тоже.
— Уверена, этот процесс будет самым посещаемым за всю историю суда. Ха-ха…— предполагает она.
— Точно. Мы даже можем билеты продавать…
— Маньяк, — хохочет она.
— Есть немного, — отвечаю я, огладывая тесное купейное помещение и прикидывая, где бы найти тут место размещения тела моей обвинительницы, для того самого «акта проникновения».
Узкая спальная полка явно не предназначена для такого интимного действа.
— Уважаемые пассажиры, — вдруг раздаётся голос из динамика громкой связи по поезду, — наш состав прибывает на Территорию Человеков. Просим всех занять свои места и приготовить документы для контроля.
— А-а-р-р… — стону я разочарованно, понимая, что разрядки не получу и мой стояк уже скоро начнёт болезненно пульсировать.
— А-а-й… — разочарованно стонет Волкова.
Разочарованно?! Мля, вот же, зараза!
— Алёшка, ну нафига было упираться? А? Мы бы уже всё успели, если бы ты не была такой упрямицей…
— Зайцев, о чём ты думаешь?! — нападает она на меня. — У тебя ни билетов, ни документов. Как будешь выкручиваться?
— Как обычно, — хмуро отвечаю я, сгребаю со стола своё вооружение и, советуя, — спрячь Ваську запазуху, чтоб его поток не обнаружил сканер, — открываю окно купе.
Это, конечно, рискованно, забираться на крышу вагона, но другого выхода я не вижу.
— Алён, невидимость мне брось, — прошу я и протягиваю ей руку.
Она шепчет что-то типа «ты рехнулся совсем», но вплетает свои ленты потока в меня и я исчезаю.
Исчезаю визуально, но мой громкий мат, когда я, цепляясь за выступы на крыше вагона, наконец-то, забираюсь на неё, оповещают округу о том, что я всё-таки существую в пространстве.
Нет никого нервознее и раздражённее неудовлетворённого мужика, поймавшего «обломись» в состоянии полной боевой половой готовности. Нажимаю рукой на область паха, чтобы усмирить свой стояк, на что тот только нервно подёргивается, мол «хозяин, я насилия не потерплю». Безнадёжно качаю головой, типа «ну и стой колом, не до тебя сейчас», потому как внимание моё переключается уже на диалог в купе. Улёгшись на живот, свешиваюсь к окну, чтобы лучше слышать. Невидимость исчезнет через несколько минут, поэтому высовываться мне не стОит.
— Госпожа, будьте любезны, ваш паспорт и разрешение на въезд, — строгий голос таможенника.
— Пожалуйста, — спокойно отвечает Волкова.
Тишина, а потом пиликание сканера. Минута, другая, третья…
— Будьте любезны, откройте ваш багаж.
Ничего себе?! Зачем? Что там не так? Просканировали и нашли запрещённый предмет?
— Пожалуйста, — Волкова, кажется, невозмутима.
Слышу «вжик» открывающейся молнии на чемодане. Шорохи, копошение и удивлённый вопрос таможенника: «Что это?»
— Сковородка, — весело отвечает Алёна.
А я уже не могу удержаться и на секунду заглядываю в купе. Точно, она держит в руке средних размеров чугунную сковороду.
— Мой сканер показывает, что это магический предмет, — сообщает таможенник. — Все магические предметы, ввозимые на Территорию Человеков должны иметь сертификат и должны быть задекларированы. Сертификат на сковороду покажите, пожалуйста.
— Серьёзно? — удивлённый вопрос Волковой. — Сертификат на сковороду?
— Именно, — не сдаётся таможенник.
— Таможенные правила говорят об опасных предметах, дорогих или эксклюзивных. А сковородки продаются в любом магазине без документов. Что опасного в сковороде?
Минута, другая… Тишина. Видимо, таможенник пытается представить себе, как можно использовать сковороду в криминальных целях.
— По закону положено, чтобы все магические предметы, ввозимые на Территорию… — голосом робота снова начинает повторять он, видимо, так и не придумав опасного для общества применения сковородки.
— Понимаете, я ужасная стряпуха. У меня всё горит, подгорает, «убегает», недопекается всегда. Поэтому я сделала себе такую вот сковородку-неподгорайку. Это ведь не противозаконно.
— Все предметы, ввозимые на Территорию Человеков должны иметь сертификат… — снова повторяет несговорчивый таможенник.
«Волкова, выброси ты эту сковороду в окно! Не усугубляй!» — уже не выдержав, ору я ей мысленно.
«Не выброшу! Она мне очень дорога», — тут же получаю категоричный ответ от этой ненормальной.
«Тебя сейчас ссадят с поезда», — стону я от безнадёги. Вот же, упрямая, ну как баран, ей Богу!
«А я ТЕБЯ сейчас сдам. Тогда они кинутся ловить тебя и забудут про мою сковородку», — угрожает она мне.
«А-а-а-р-р-р….» — стону я мысленно.
И тут слышу её ментальный посыл таможеннику: «Оставь девушку в покое. Это всего лишь глупая блондинка со своей глупой сковородкой. В четвёртом вагоне в воздуховод прячут наркотики. Быстрее туда, пока не поздно. За поимку нарко-курьеров тебе звёздочку на погоны повесят. А если ты явишься на пост с блондинкой, обнимающей сковородку — тебя засмеют».
Минута, другая…
— Счастливого пути, гражданка Волкова, — слышу я голос таможенника и ахреневаю на месте.
Только что моя Алёна использовала «проникновение и подчинение разума».
«То есть эта зараза меня тоже могла подчинить?!»
«Не могла, — спокойно отвечает Волкова. — Ты, Зайцев, мной неподчиняемый. Я пробовала — не получилось. Ты всё равно меня трахнул. Бандит!»
«Ну, это уже лучше», — успокаиваюсь я.
«Это очень хреново, Зайцев», — сетует она.
«Кто бы сомневался…» — мысленно вздыхаю я.
Через несколько минут вижу, как из вагона впереди состава выводят двух пижонистого вида парней, закованных в наручники.
«Волкова, ты серьёзно, знала, что в четвёртом вагоне везут наркотики?» — удивляюсь я.
«Не знала. А что, их там нашли?» — удивляется она.
«Видимо, да».
«Хм, я просто видела картинку, как два парня прячут какие-то пакеты в блок вентиляции».