«Ну ты офигел!? — возмущаюсь я, а потом вспоминаю, что должна сообщить ему о том, что сказал Загорцев. — Казимирыча ждут к вечеру. Это значит, что магистр Сорж уже в пути и появится тут собственной персоной».
«Вот и ладушки, — радуется Зайцев. — Когда будут все в сборе, можно будет брать их тёпленькими».
«Что, прям, сегодня? — растерянно спрашиваю я. — А как же назначенная дата — четвёртый день молодого месяца?»
«Ага, давай подождём, пока они подготовятся, — ехидничает техно-майор. — Нет уж! Внезапность — залог победы. А ты, Алёшка, оставайся там в подвале. Не выходи. Потом, когда всё закончится, я тебя найду.»
«Что закончится?» — не врубаюсь я, пытаясь напрячься и ощутить своё тело.
Оно не ощущается. Единственное, чем могу шевелить, это мыслями в голове и кистью правой руки, в которой зажат синий кристалл.
«Мы начнём захват сегодня. Вот они удивятся».
«Ты лучше меня удиви. Расколдуй меня от этой общей анестезии», — ворчу я.
«Волкова, вот ты вроде соображаешь, а иногда… Ладно, говоришь, что руку с камнем чувствуешь? Так активируй его. Посмотрим, может он тебя исцелит».
«Эксперементатель и изобретатор…» — обзываюсь я на Зайцева, а сама уже понимаю, в его словах есть разумное зерно. И, поскольку других способов спасения от недвижимости придумать не могу, начинаю потихоньку пускать ленты потока в заветный камушек. Это даётся мне с трудом, но уже через пару минут чувствую, что он проснулся и засверкал в моей руке, распространяя ореолом волшебный голубой свет.
Вслед за потеплевшей кистью своей руки, ощущаю лёгкое покалывание в локте, далее в плече и вот уже тепло разливается по всему телу. Я пытаюсь встать, но это оказывается не так просто. Тело ещё не слушается, но пошевелить руками уже могу. Первое, что приходит в голову — надо снять этот блокирующий комбез. Эта мысль оказывается весьма здравой, потому что я, кое как разодрав молнию на груди, делаю глубокий вдох, а мой поток магии, высвободившись из тисков, до этого сковывавших его, вырывается фонтаном лент над моим телом.
— Уф-ф! — облегчённо вздыхаю я. — Получилось.
Теперь нужно избавиться от вещества, отравляющего мой организм. Но мне, как доктору — это пара пустяков. Ещё несколько минут и вот я уже сижу на том, что называется «нары в темнице». Да, да, меня заперли в подвале, в камере с железной рещётчатой дверью. Я, млять, арестант теперь…
Зайцев, чтоб тебя! Из-за тебя всё!
Глава 26
Алёна
9 июня 2119 года (12:40)
«Зайцев, чтоб тебя! Из-за тебя всё!»
«Конечно из-за меня, чтоб меня, за меня, про меня, в меня и по мне! Тебя послушать, так всё вертится вокруг меня. Волкова, ты влюбилась что ли? — хохочет этот майор техномагический. —Так и скажи. Я уже жду, не дождусь, когда ты признаешься».
«Не признаюсь, — недовольно ворчу я, подходя к решетке и пытаясь заглянуть в коридор. — А то потом спАсу от тебя не будет…»
Что видно мне из моей темницы, так это тускло освещённый редкими лампами, коридор с не очень ровно зацементированными стенами. Пытаюсь подёргать решётчатую дверь — она лишь дрожит, слегка испуская металлический скрежет. Да-а… Во, попала…
Где-то сзади слышу шуршание и сразу на мысль приходит: «Крысы!?» Быстро поворачиваюсь и нервно шарю взглядом по камере в поисках вредных грызунов, но когда шорох повторяется, я замечаю, что он исходит из моего рюкзака.
Васечка! Мой родной! Они его не забрали. Но почему? Он притворился плюшевой игрушкой? Вот умничка!
Радостно восклицаю: «Василий!», и вытаскиваю это чудо техномагической изобретательности из рюкзака.
«Они забрали книгу, телефон и планшет, но со мной Васька и сковорода», — победно сообщаю я Зайцеву.
«Поздравляю, Алёшка, — отвечает мой ментальный собеседник, — ты всё ещё вооружена. Но это не отменяет моего приказа сидеть там и не высовываться. Ясно?»
«Зайцев, ты когда-нибудь перестанешь меня нервировать?» — соплю я обиженно.
«Когда ты перестанешь доводить меня «до белого калЕния», — отвечает он.
И я уже мысленно начинаю строить ещё одну, более язвительную фразу, чтобы довести этого техно-руководителя шпионов-недоучек (в моём лице) до того самого «калЕния», когда до меня доносятся приглушённые голоса и шаркание шагов по цементному полу. Ой, не иначе, как идут лаборанты брать на анализ мою драгоценную кровь.
Что делать? Если увидят, что я очнулась — тут же вызовут охрану. А если притвориться мешком костей, то дверь откроют, войдут… и… ага! Вот и выход из темницы!
— Васечка, милый, приготовься. Нам нужно будет вырубить тех, кто сейчас сюда придёт, — шепчу я ёжику.
Он решительно фыркает, мол «не вопрос». Я же ложусь на нары и складываю ладошки на груди, под которыми притаилось моё игольчатое оружие. Когда слышу звон ключей и скрежет открывающейся железной двери в камеру, чуть приоткрываю один глаз, чтобы определить количество противников.
Лаборантов двое, причём они даже не крепкие парни, а так, заучки-очкарики.
— Она точно не проснётся? — спрашивает один.
— Как минимум 12 часов полностью обездвижена, — уверенно отвечает второй.
И, успокоившись тем, что я не подаю признаков жизни, они отворачиваются и начинают не торопливо доставать свои приспособления для забора крови.
— Васечка, не убивать, а только обезвредить, — шепчу я ёжику и, чуть приподнявшись, направляю иглы своего питомца на лаборантов.
Те, услышав моё шевеление, поворачиваются в недоумении, а я, не долго думая, провожу рукой по иглам Васьки, что называется, против шерсти. Молниеносно две иглы выстреливают в ноги парней, попадая в них чуть выше колен. Лаборанты, вскрикнув от внезапной боли, валятся на пол.
Я тут же вскакиваю и подхожу к ним ближе.
— Быстро сюда мне свои карточки-ключи, телефоны, планшеты, рации и все остальные переговорные устройства! — командую я, и для пущей убедительности, направляю на них иглы ёжика.
— Вот, забирайте… — стонут поверженные противники.
Я складываю все любезно отданные мне их аппараты в свой рюкзак, проверяя, всё ли моё добро на месте. В смысле то, что осталось после обыска: сковорода, синий камень, Васечка, косметичка и помада. Отлично. Ничего не забыла? Вроде, нет.
Удовлетворённая осмотром своих пожитков и довольная своей находчивостью, выхожу из камеры, захлопнув решётчатую дверь. Оглядываюсь.
По логике вещей, там, откуда пришли лаборанты, должен быть выход в административный корпус. Не торопясь, направляюсь именно в ту сторону, потому что, глянув в противоположную, замечаю лишь полутёмный длинный коридор, заканчивающийся абсолютной тьмой. Мне явно, не туда.
Прохожу метров десять и уже вдалеке вижу хромированные двери выхода, когда до меня доносится приглушённый полустон полурык какого-то существа, по глубине низких частот напоминающий воинственный клич разгневанного льва. Останавливаюсь, прислушиваюсь… Волосы на затылке чуть шевелятся от ощущения приближающейся опасности.
Пытаюсь определить направление, откуда донеслось рычание. Но это оказывается не так просто, поскольку звук, отражающийся от цементных стен, отдаётся эхом и сбивает с толку.
Делаю ещё пару шагов и вот тут-то понимаю: там, из глубины тёмного коридора, скрежеща когтями по цементному полу и злобно рыча, на меня несётся ужасное нечто с горящими глазами и свирепой зубастой разявленной пастью.
Жалея, что предварительно не надела подгузник, испуганно взвизгиваю и, оценив расстояние до спасительной хромированной двери, понимаю — не добегу, не успею… Один выход сейчас: вернуться обратно в камеру.
С бешеным визгом и огромными от ужаса глазами подлетаю к решётчатой двери темницы. Рывок, ещё рывок. Млять! Она закрыта! Я сама захлопнула её. А где ключ? Вот я идиотка — ключ то остался у лаборантов.