Первые несколько минут не происходило абсолютно ничего. Жидкость медленно растекалась по гладкой поверхности, и учёный уже был готов смирится с первым поражением, ведь смесь была быстродействующей и таких долгих заминок быть не должно. Кассандра и вовсе начинала злиться, думая о том, что зря взяла с собой этого некомпетентного мальчишку только потому, что в его руках загорелась колба. Если подумать, она правда очень поспешила, из-за какого-то дурацкого трюка решив взять с собой ребенка на задание, которое, судя по всему, должно быть конфеденциальным. Она уже собиралась оторвать руку и плюнуть на это бесполезное дело, как вдруг что-то помешало ей.
Это «что-то» с поразительной скоростью обвивалось вокруг ее пальцев и зажатой под ними ладони мальчика, не позволяя вырваться. Голубые ветви доселе невиданного вещества сейчас оплетали руки своих жертв, пока Кэсс яростно пыталась выдернуть свою конечность из плена, а алхимик испуганно наблюдал за процессом роста странного голубоватого камня.
— Этого н-не должно было п-произойти… – слегка запинаясь от страха и безысходности, пролепетал парень.
— Тогда чего ты ждешь? Сделай что-нибудь! – со злостью воскликнула фрейлина, не покидая попыток освободить свою левую руку. И, возможно, она этого не заметила, но случайно проскользнувший в её голосе злобный рык заставил бедного, и без того ошарашенного всей ситуацией мальчика пугливо вздрогнуть.
Стоит ли говорить, что он уже давно привык к тому, что на него повышают голос? Да, привык и уже почти что смирился с этим. Но к сожалению, менее озлобленными и разочарованными возгласы от этого не становились, да и ком вины, застрявший в горле, также не уменьшался. На него так часто кричали с обвинениями жители деревни, которую он в какой раз чуть не уничтожил, отец, которого он вновь подвел, а теперь и она. И всегда он в ответ на это лишь поджимал губы, сильно закусывая изнутри нижнюю, и опускал голову, не имея сил взглянуть в глаза очередному человеку, которого он разочаровал. Было попросту больно смотреть на Кассандру, осознавая, что это был его первый и, похоже, последний шанс не ударить в грязь лицом перед человеком, для которого он ещё не успел запятнать свою репутацию. И почему он был так уверен, что правда сможет ей помочь? Но сейчас он был просто обязан попробовать, ибо синий камень все также продолжал поглощать их запястья.
Он должен их спасти.
— Что ты делаешь? – зло и взволнованно одновременно воскликнула Кэсс, когда алхимик вдруг вытащил из своего рюкзака мешочек с каким-то порошком и стал тщательно посыпать им продолжающий расти камень.
— Пытаюсь вытащить нас отсюда, – коротко отозвался тот, сосредоточенно складывая мешочек обратно в рюкзак. – Это поможет ненадолго замедлить реакцию. За это время нам нужно успеть оторвать это вещество от камня, иначе рост возобновиться и оно поглотит нас полностью. – Он встал на ноги и изо всех сил потянул свою руку с неизвестным голубым кристаллом назад. – Ну же, помоги мне! – прикрикнул он на сидящую в замешательстве Кассандру.
Без лишних возражений девушка встала и также потянула руку в противоположном от «черной гибели» направлении. Она беспрекословно выполнила его просьбу, даже не успев заметить, что это был приказ. Кассандра ненавидела подчинятся. И тем не менее делала это изо дня в день.
В тщетных попытках оторвать временно переставший расти кристалл от поверхности камня прошло несколько драгоценных минут. Вэриан, прекрасно осознающий, что в любой момент очередное его детище может не просто навредить кому-то, а на самом деле отнять чью-то жизнь вместе с его собственной, отказывался с этим мириться, и продолжал изо всех сил тянуть руку в одном направлении, все четче ощущая, как ноги под ним подкашиваются, а предплечье ноет от нарастающей боли. Но с каждой секундой мысль о том, что его отец был прав, предостерегая, что когда-нибудь этот неудержимый огонь, с которым он так беспечно играет, погубит его, становилась все более убедительной. В тот день, когда отец снова грубо отчитал его за очередной провалившийся эксперимент, нанесший немалый вред и без того многострадальной деревне, Вэриан сбежал в свою лабораторию и просидел там несколько дней, записывая формулы и проводя расчеты просто для того, чтобы не думать о сказанных им словах. Он не захотел принимать их, как нечто возможное, он упрямо отказывался в это верить, полностью уверенный в своей правоте, а потому просто закрыл на них глаза, давясь собственной обидой. Возможно, если бы он не был столь одержим желанием впечатлить кого-то своими талантами, он бы не оказался сейчас здесь, затягиваемым в водоворот собственных ошибок да еще и вместе с Кассандрой — абсолютно не связанной с ним девушкой, которая лишь пришла к нему за помощью. За помощью, которую он обратил в их погибель.
Когда от безысходности к горлу стали неотвратимо подступать противные слезы, и Вэриан уже был готов сдаться, девушка вдруг резко села, вместе с тем громко выругавшись. Она быстро вытащила свободной рукой из-за пояса нож и, подцепив его острием край голубого, пока еще застывшего камня, одним движением смогла отломить его от черной поверхности, использовав оружие в качестве лома.
Не дав Вэриану тех нескольких секунд замешательства, чтобы оправиться от потрясения и понять, что они свободны, Кэсс потянула его вниз по склону прямо к деревянном мосту, даже не замечая, что мальчик не успевает за ней и постоянно падает, не в состоянии подняться, будучи буквально прикованным к стремительно идущей вперед девушке. Когда они уже за пару минут достигли моста, Кэсс, не думая ни секунды, ступила на него и повела за собой и алхимика. Дощечки противно заскрипели под ее ногами, но, видимо, она была слишком захвачена рвением перебраться на другую сторону. Если бы Вэриан знал ее чуть получше, то догадался бы, что такая неоправданная спешка в ситуации, где им уже ничего не угрожает, — это результат пережитого страха и желание поскорее оказаться в безопасности. И в голове Кэсс этой «безопасной» точкой являлся противоположный край обрыва, откуда на них поглядывала привязанная к дереву Фиделла.
С каждым шагом доски под их ногами стонали все громче, но фрейлина продолжала настойчиво не обращать на это внимание и идти вперед, таща за собой даже не пытающегося сопротивляться мальчика. Но на середине их пути мост вдруг опасно пошатнулся, заставив Кассандру наконец остановится и настороженно оглядеться, а Вэриана — вцепиться свободной рукой в веревку. И это было, определенно, лишнее действие, потому как державшая всю эту не шибко надежную конструкцию веревка стала медленно рваться.
Очередное красноречивое ругательство, вырвавшееся из уст девушки, заглушил собой ветер и ещё более громкий скрип досок, а потому алхимику не посчастливилось его услышать. Но в данный момент ему было абсолютно все равно. Всю его голову занимали мысли лишь о том, что в любой момент они могли оказаться на дне пропасти, если ничего не предпринять. Ученый в первый раз за свою жизнь пожалел, что так умен, ибо уже неосознанно успел подсчитать, что если веревка оборвется окончательно, они с вероятностью в 99,9% погибнут.