После смерти родителей я несколько дней и ночей лежала на кровати, ничего не ела и не пила, лишь думала, почему они поступили так жестоко и не забрали меня с собой? Почему они бросили меня одну с этой болью?
Я даже плакать не могла, я не многим отличалась от трупа.
Мне подали горячую лапшу, и я вдруг поняла, где должна посмотреть. Я оставила лапшу нетронутой, положила на стол деньги и ушла. Я знала, что ищу повода, но направилась в соседний город на скоростном поезде, по пути глядя в окно на проносящиеся рельсы, чувствуя пустоту в желудке и в голове. Я давала себе повод, хотя он бросил меня давным-давно. Но где бы он ни был, я должна проверить.
Я вышла из поезда ранним утром, села в машину и назвала водителю адрес. Город только просыпался ото сна, машин было мало, а огни еще не погасли, ярко и одиноко сияя в утреннем тумане. Я подумала о первом разе, когда Сяо Шан привез меня в этот город. Это было во время весенних каникул на втором году старшей школы. Здесь был старый дом бабушки и дедушки Сяо Шаня, а еще тут жила его тетя, но она уехала, и дом опустел. Тогда он вел меня по главным улицам и переулкам, рассказывая о своем детстве здесь.
Машина остановилась у начала улицы, водитель выключил фары и отдал мне сдачу. Я выглянула в окно, мне было интересно, осталась ли здесь кабинка с лапшой. Вряд ли, ведь мир постоянно менялся.
Утренний воздух был холодным. Я шла по улице, вокруг были старые здания, окруженные серыми бетонными стенами. Я почти заблудилась, но все же нашла нужную дверь. В домике охранника горел свет, но никого не было видно, главные врата были закрыты, но дверца сбоку была открыта. Кто-то приехал сюда на скутере, руль стукнул о дверцу. Я последовала за ним и прошла, охранник не вышел ко мне.
Я постоянно дрожала, ноги не слушались, и я не знала, от холода это или от страха.
Старые дома стояли рядом друг с другом, словно тихие чудища, они прятались в утреннем тумане. Я обошла их, но они казались одинаковыми. Я подняла голову и увидела лишь серое зимнее небо. Колени ослабели, я опустилась на край клумбы. Она была окружена керамической плиткой, холод пронзил меня. Отсюда дома казались знакомыми, в нескольких горел свет, кто-то даже бегал по холоду А я сидела, уставшая, и знала, что никак не найду его здесь.
Холод пробирал до костей, ноги онемели, но я не хотела двигаться. Девочка со спичками, перед тем как замерзнуть до смерти, была счастлива. Если я замерзну здесь, то тоже должна порадоваться. После нескольких лет я покончила с юностью. Я думала, что отпустила ее, но она возвращалась, не сдаваясь.
Угол стены напротив был серо-белым, и на грубом бетоне виднелась надпись: «Сю Ю Ю любил Чжоу Сяо Мень». Почерк был кривым, писал ребенок. Когда я была младше, многие дети так делали, портя стены. Для них это было смелым поступком, хотя они и не знали ничего о любви. Порой мир для них казался врагом, и они злились, видя свои написанные имена. Вскоре все это приводило к унынию.
Я не знала, сколько сидела там. Было так холодно, что я почти превратилась в статую. Наконец, я вытащила телефон, слыша, как трещат суставы. Я позвонила Лин Жи Сянь, ее голос был сонным. Я посмотрела на часы. Семь утра.
Замерз и язык, и я едва различимо сказала ей:
- Возможно я знаю, где Сяо Шан, - она тут же проснулась и начала расспрашивать меня. Здесь жила его тетя запиши адрес
Я продиктовала ей адрес, она поблагодарила меня. Может, те, кто любят, должны заботиться о любимом, должны думать о его счастье. Я из последних сил держалась, уткнувшись лицом в колени. Не хватало смелости встретиться со своим прошлым, а когда я набралась сил, я не смогла найти Сяо Шана.
Я поехала на поезде обратно, теплый воздух привел меня в чувство. Я проголодалась, заказала миску лапши. Приготовили быстро. Лапша была в большой миске, подавалась в бульоне, но на вкус ничем не отличалась от обычной.
Столики были накрыты белыми кружевными скатертями, поезд ехал быстро, лапша покачивалась в миске. Я медленно потерла палочки, чтобы убрать щепки. Я вспоминала первый раз, когда приехала в этот город. Я знала, что нарезанная лапша в переулке самая вкусная. Сяо Шан рассказал мне это. Я помнила, какой острой она была, от этого его нос покраснел, а на лбу выступил пот.
Он сказал мне по секрету:
- В детстве я именно здесь научился есть лапшу палочками.
Я не сдержалась и рассмеялась.
- И как ты ел? Руками?
Он сказал:
- Конечно, вилкой.
Я помнила, как он улыбнулся, его глаза сияли.
Летние каникулы второго года в высшей школе были потрясающими. Я почти каждый день могла найти предлог, чтобы увидеться с Сяо Шанем. Мы плавали, он учил меня этому и игре в сквош. А однажды мы купили билеты и направились в соседний город развлечься.
- Тетя уехала, а ключи оставила мне. Никто больше не знает об этом месте. Порой я прячусь здесь, ведь когда был маленьким, бабушка с дедушкой жили здесь, и я проводил здесь много времени. На летние каникулы меня всегда отправляли сюда. Здесь было много детей моего возраста, мы играли, и те каникулы были счастливым временем, - он застенчиво улыбнулся. Меня называли маленьким иностранцем, ведь я не мог хорошо говорить на китайском, хорош я был в английском. Я не знал, как есть лапшу палочками, - Сяо Шан держал палочки левой рукой, как и нож, и я всегда его из-за этого дразнила. Как-то раз он резал помидоры на кухне и, не поднимая головы, сказал. А что не так в левше? Это лучше, чем тот, кто не умеет готовить.
Я прикусила язык и больше его не злила. У нас редко было свободное время, чтобы никто не мешал нам, и мы пробрались в этот старый дом. Я вызвалась готовить и настояла зайти в магазин. Было очень тепло, и хотя близился вечер, солнце было безжалостным. Я вспотела, не пройдя и нескольких шагов к магазину. Сяо Шан купил в киоске эскимо.
- Вот. Мне нравилось эскимо, когда я был тут маленьким. Это вкуснее других видов мороженого.
Я шла за ним, пока ела эскимо. Я чувствовала себя ребенком, а он был родителем, и я не думала о мире вокруг. Это было странно, но мне нравилось это чувство.
Мы вернулись домой, погрузившись в прохладу от кондиционера, после чего пришли в себя.
Сяо Шан спросил у меня:
- Что ты умеешь готовить?
Я ответила без промедления: