Кари Али с каждым днём всё более уверен в себе. Абдалла временами подумывал, что шейх мысленно уже зовёт себя по меньшей мере шахидом. Пусть его. Всё это хорошо для истинной веры. Уже немало язычников обратились к прямому пути. Пусть их будет больше, и они заполнят землю раньше, чем родится последний из пророков. Верно, в том и есть промысел Всевышнего.
А предначертание Аль-Валида в другом. Он и сам, без разговора с Улуч Али, это прекрасно понимал. Кому как не уроженцу Мисра и Аль-Искандарии, да ещё и топчубаши исполнить его?
Галера-кадирга и два калите Аль-Валида недолго задержались у берегов Марьюта. Взяли курс на Абу-Кир, где Абдаллу ждал сюрприз. Не обнаружив родного города, он предполагал и тут увидеть пустошь, но ошибся. Здесь стоял город аль-руманийя. Назывался он Каноб.
Встали на якорь. Пополнили запасы. Аль-Валид уже неплохо говорил на диалекте языка аль-руманийя, что в ходу в этом мире. Да и Махди, коего ему дали в помощники, быстро схватывал.
Заправляли всем в Канобе, как выяснилось, вовсе не эллины, а парсы. Здесь находился их самый западный форпост, но воинов они тут держали немного. Лишь для порядка. Абдалла своими девятью пушками мог легко обратить в бегство и большие силы, но пришёл он сюда не за этим. Парсы так парсы. Они зимми[72], всяко лучше презренных многобожников, которых в этой стране, давно забывшей о пророке Мусе, как звёзд на небе. Делу парсы никак не помешали. Пришельцам не слишком удивились. Аль-Валид и Махди, оба любознательные, легко впитывали всё новое. За два месяца узнали многие обычаи аль-руманийя и "пурпурных". Сами и все их люди оделись, как финикийцы.
У Каноба в море впадал самый западный рукав Эн-Ниля. Корабли вошли в него и двинулись вверх по течению. В городе Аль-Валид нанял проводника из эллинов. Своей памяти после увиденного он уже остерегался доверять. Не прогадал. Очень быстро заметил, что русло сильно завернуло к западу. Этак и Даманхур здесь на реке. Так и оказалось. На широте Даманхура обнаружился крупный город. Проводник назвал его Гермополем. Здесь тоже жило полно эллинов.
Поселения язычников-мисри попадались по обоим берегам во множестве, но не слишком крупные. Проводник сказал, что самые крупные города расположены восточнее, на больших рукавах Дельты.
К вечеру пятого дня после отплытия из Каноба корабли достигли города, в котором Аль-Валид предположил Ком-Ги'ейф, в покинутом мире от реки далёкий. Здесь у аль-руманийя стояла самая крупная в Стране Реки колония. Навкратис. Она и являлась целью Аль-Валида, как они порешили с Улуч Али. По-хорошему следовало пройти ещё дальше на юг до Ком-Абу-Билло, но там, как им рассказали, уже было сложно встретить эллина для помощи. Действовать в одиночку в совершенно чужой стране слишком рискованно. Это Миср-то чужая для Абдаллы страна? Будто какой-то страшный сон…
В порту причалили благополучно. Здесь тоже распоряжался чиновник-парс, но он сам чувствовал себя довольно неуютно в окружении даже не мисри, а всё тех же вездесущих эллинов. Однако уживались мирно. Как рассказал проводник, когда парсы три года назад в очередной раз завоевали Страну Реки, сражения отгремели далеко на востоке, а сюда война не докатилась. Просто сменилось начальство, собирающее налоги и всё.
Аль-Валид приехал в Миср не с пустыми руками. Привёз для торговли критский ладан, который здесь не рос и пользовался спросом. Первый день прошёл в торговых хлопотах. Аль-Валид и Махди прогуливались по здешнему базару, осматривались, приценивались к товарам.
В рядах торговцев шерстью Аль-Джабир услышал речь, показавшуюся ему знакомой. Двое купцов беседовали на языке, в котором Махди узнал некоторые слова. Одеты купцы были примерно так же, как и мусульмане.
— Слышишь, почтенный, — потянул Махди топчубаши за рукав, — вроде бы на арамейском говорят.
— Ты его знаешь? — удивился Аль-Валид.
— Совсем чуть-чуть. Больше книги читал, чем разговаривать довелось. Это, наверное, иудеи.
— Может быть фойникес, — последнее слово Аль-Валид произнёс по-эллински.
— Может. Надо бы выяснить. Те многобожники, а иудеи — зимми.
Что с зимми дела иметь гораздо лучше Абдалле объяснять не потребовалось, он и сам это прекрасно знал.
Познакомились. Опознавший арамейский Махди говорить связно на нём не мог, потому обратились на эллинском. Слово за слово завязалась беседа, в которой Аль-Джабир осторожно упомянул пророков Мусу и Ибрахима. Купцы закивали. Как же, наши благословенные отцы, да, Моше и Авраам.
Врач и пушкарь переглянулись.
"Иудеи".
Старшего из купцов звали Иуда Бен-Элиазар. В Навкратисе он жил последние двадцать лет, всем был тут хорошо известен, связями оброс, со всеми ладил, даже с персами. Настоящая находка. Правда ладаном совсем не интересовался, но несмотря на это проявил гостеприимство. А как иначе, это сейчас тебе ладан не надо, а кто знает, какая нужда в будущем возникнет?
72
Зимми — "Люди Писания". Изначально христиане и иудеи, но потом из рационалистических соображений в их число мусульмане включили и зороастрийцев.