Солдаты с "Падроны", ведомые Хиваем, начали одолевать. У врага и эпибатов не осталось, испанцы с гребцами дрались. Кое-кто из родельерос, не отвлекаясь на них, спешил дальше. По сомкнувшимся кораблям воины перебирались на "Парал". К ним присоединился и Демарат, который успел оправиться от шока, пережитого при первых пушечных залпах.
Онорато осознал, что все пушки молчат и аркебузы больше не стреляют. Похоже, дело подходит к концу.
Дело подходило к концу. В общем-то, оно не слишком затянулось. Де Коронадо в центре баталии нанёс грекам такой чудовищный урон первым же залпом, что там и драки-то не получилось толком. Афинские триеры начали отворачивать влево и вправо. Сталкивались друг с другом, даже тонули. На крыльях эллинского строя дошло до абордажа, а в центре почти что и нет.
Пятидесятифунтовые ядра куршейных кулеврин прошивали оба борта триер, и порождали целые облака обломков, убивая по дюжине гребцов разом. Пожаров не было. Ядра послушно дырявили дерево, триеры послушно тонули.
На обездвиженный "Парал" налетела "Донзелла" Николо Империале.
Фокион упал, ударился затылком. В глазах потемнело, но наварх всё же удержался каким-то чудом на самом краю сознания. Поднялся на четвереньки. Помотал головой. Муть во взгляде медленно прояснилась.
Наварх пошарил вокруг. Пальцы сомкнулись на древке копья.
На теориду хлынули варвары. Ещё живые гребцы и матросы, все как один из фратрии Паралоев, схватились с ними, подобрав щиты и мечи павших товарищей. Схватились, но не могли удержать.
Фокион поднялся на ноги, отбил щитом чужой невозможно длинный и узкий клинок. Припал на колено и сделал выпад снизу-вверх. Варвар захрипел.
Остывающая капля крови заблестела на острие копья. Маленький рубиновый шарик. Он срывается в пропасть и летит. Бесконечно долго…
— Защищайте Фокиона! — раздался чей-то крик.
Старика оттёрли за спины.
К корме "Парала" подошла маленькая восьмивёсельная эпактида. На носу судёнышка стоял воин в высоком фракийском шлеме со сбитой вперёд тульёй и белыми перьями по бокам. Он сложил ладони рупором и закричал:
— Фокион, спасайся!
— Кефисофонт? Ты жив, хвала богам, — устало ответил первый наварх, перегнувшись через борт, — что видно у Хареса?
— Ничего не видно! Всё в дыму! Там толчея и смерть. Варвары бьют каким-то неведомым оружием!
— Я заметил… — пробормотал старик и облизнул потрескавшиеся губы.
— Кто может, бежит! — крикнул Кефисофонт. — Что у Аполлодора тоже не видно! Это конец, Фокион! Надо уходить!
— Уходи. Уводи людей Кефисофонт. Уводи в Лампсак. Если варвары полезут следом, Мемнон поможет отбиться.
— Я не брошу тебя!
— Уходи, — упрямо повторил Фокион, — я не оставлю "Парал".
— А-а-а! — в отчаянии махнул рукой Кефисофонт.
Гребцы эпактиды оттолкнулись от борта триеры, развороченный нос которой неудержимо погружался в воду.
Фокион повернулся.
Раздался окрик на незнакомом языке. Варвары остановились. Возле Фокиона осталось всего пятеро измученных бойцов. Никто из команды "Парала" не бежал, никто не прыгнул за борт. Честь рода Паралоев превыше всего.
— Этого только живым!
Смутно знакомый голос. Фокион прищурился. А-а… Демарат. Не раз встречались. За чашей вина встречаться было как-то приятнее…
— Фокиона только живым!
Варвар, на котором железа было больше, чем на других, кивнул.
Старый наварх глубоко вздохнул. Покрепче перехватил копьё. И поднял щит.
12. Откровения
Перинф
Демарат и Антипатр сочли необходимым заранее подготовить царя к встрече с Каэтани, поэтому ещё за несколько дней до выступления флота, в Кардию полетел почтовый голубь с письмом настолько подробным, насколько вообще мог вместить в себя свиток, укреплённый на птичьей лапке внутри футлярчика, сделанного из гусиного пера. Из Кардии в ставку под Перинфом побежал скороход. Одновременно из Пеллы посуху отправился ещё гонец с отчётом куда более обстоятельным и изменённым тайнописью с помощью новомодной энеевой линейки[79]. Надёжный способ, куда лучше скиталы, которую только ленивый не прочитает. Медленный только — ради сокрытия большого письма узелки на нитях пять человек вязали целый день.
Опасный путь гонца пролегал через земли, где власть Филиппа не отличалась прочностью, а в иных местах и вовсе отсутствовала. Гонец преодолел его благополучно и появился в царской ставке за два дня до известия о битве при Эгоспотамах.
79
Линейка Энея Тактика — содержала прорезь на одном конце и ряд отверстий, возле которых в произвольном порядке стояли буквы. Шифровальщик протягивал нитку от прорези через отверстие, соответствующее нужной букве и завязывал узелок. Чтобы прочитать послание, нужно иметь такую же линейку.