— Что с ним делать, Босс? — спрашивает амбал металлическим голосом.
— Выкинь его куда-нибудь на свалку, — отвечает Дэнни.
Вопли вибрируют по телу второго, такого же, как первый. Он спрашивает:
— А с ней?
— Можешь делать с ней все, что хочешь, хоть трахай всю ночь, мне по барабану.
Амбалы переглянулись, улыбаясь, и принялись за дело. Дэнни сделал тяжку. Затем еще одну и еще. Дэнни курил всю ночь, обливаемый ливнем дождя и оглушаемый глухими раскатами грома. Он смотрел в одну и ту же точку и лицо его было сосредоточенным настолько, что никаких эмоций оно не испытывало. Он просто курил и смотрел, курил и смотрел…
Глава 7. Руины, что были для Вас дворцом
1
В эту ночь стены начали кричать. Они опорожняли швы своих бетонных плит бездушными возгласами о любви, достоинстве и счастье. Луна — размытое пятно на черных тучах. Оставшийся свет — электрический скрежет фонарей, между которыми тянулся гул мотора.
Диана. До ужаса погруженная в себя. В эту ночь она перестала существовать как личность, если она вообще когда-то могла быть личностью. Ее предавали насилию. Раз за разом. Те здоровенные амбалы, не знающие основ арифметики и значения слова мораль.
Диана Клаус. Она кричала и ворочалась. Но даже мысли о насилии не было в ее голове. Сегодня она стала собой и приняла реальность. Она — дешевая потаскуха для бездарей в плане секса. Для тех, кто не способен на творчество и страсть. Они могли только вставлять и вытаскивать.
Раз за разом.
Подделка ирландского виски. Он не расслабляет, а пьянит.
Диана Клаус. Этой ночью с ней делали все. Она — товар по акции, у которого кончается срок годности.
Когда наступил тот день, в который она потеряла себе цену?
И маленькая Элли, не знающая предательств, наконец перестала кашлять и хрипеть. Она замолчала и тишина поразила Диану.
Разорванная руками, как гниющий апельсин. Поделенная на части собственного сознания.
Измена — урок любви. Больше Диана не может любить.
Не может любить никого, кроме Томаса, мать его, никчемного Клауса.
Тишина.
Боль пронзала бедра, а ей почему-то было насрать. Потому что в ее сердце зарождалась вечность. Бездна глубиной с человеческую тупость. Широкая и коварная. А стоя на краю, так и норовит сделать шаг. Последний шаг. И после этого обыденного действия ты уже не вылезешь из ямы своих ошибок.
Какая-то теплая, безумно теплая и чем-то даже приятная жидкость касалась кожи ног, лица и живота. Но Диане, в общем то, насрать. Глубоко насрать на то, что с ней твориться.
Где ее малышка? Почему она молчит?
Мамочка соскучилась по тебе, родная.
В ответ сопение. Сопение тех двоих амбалов. К ним добавлялся третий, а первый уходил, затем приходил четвёртый и уходил второй. Затем опять вернулся первый. И так по кругу.
Раз за разом.
Но она не видела нихрена. Да и может ли она заметить что-то, когда ее руки уже совсем не двигаются?
Мама говорила ей: «Твои сиськи сделают парней счастливыми».
Но они не сделали счастливыми Диану.
Диана плакала горькими слезами, пока кучка недоношенных упырей пялили ее. Уж лучше быть с Томасом. Да, на том чердаке, где они любили друг друга, а эта любовь кружила их головы и снежинкой первого осеннего снегопада уносила ввысь. Туда, где не существует других людей. Где не было Элли. Маленькой любимой Элли. Не было Дэнни. Жалкого ковбоя Дэнни. И не было даже их — Дианы и Томаса Клаус, тогда еще Кларк.
Диана жалела о том, что родилась не мальчиком.
Она была прекрасной, но кто она теперь? Она не знала ответ на этот вопрос. Подумать только, всю свою жизнь она мечтала о богатстве. Сейчас по окнам колошматит дождь, а ее колошматит толпа мужиков. Никакого оргазма. Монотонный нетерпеливый секс. Если быть точным — насилие.
Диана Клаус, ответьте пожалуйста, каково быть никем?
Хреново…
Стоило по-другому относиться к вещам, окружавшим ее. Обещания Дэнни не стоили подобного исхода. А Томас… Его пустые обещания стоили всего того, что она вытерпела с ним. Так рождается любовь. Так строится семейная жизнь. Никакой романтики. Только упорный труд. Они выстроили замок размерами в двадцать лет, и разрушили его за один день.
Но ведь могло быть не так, могло же быть по-другому?
Ответьте.
Могло ли быть по-другому?
Она не знала.
Диана прикладывает ладонь к своей вагине и слышит возмущение.
Она медленно водит пальцами между складок своей вагины и вспоминает их лучший секс. Наручники, веревочки, кружевное белье. Она вспоминает чердак, вспоминает его язык.