Очнулся утром, в бывшем бандитском лагере. Холодные солнечные лучи робко пробивались сквозь хмурую пасмурность осеннего неба. Облака медленно катились в вышине, стайка встревоженных птиц низко пронеслась над поляной и исчезла за сосновыми кронами. - Быть дождю - подумалось мне и тут, я услышал встревоженный голос Аникея - Прохор Алексеевич иди сюда, кажись, Роман очнулся...
- Чего ты орёшь, итак башка раскалывается - вырвалось из пересохшего горла. Приподнялся с нарубленного лапника и затылок пронзила острая боль. Состояние напоминало жуткое похмелье. Кружилась и болела голова, мутило нещадно. Собравшись с силами, опрокинулся набок и меня стошнило. Подошедший дед, заботливо подняв рукой голову, дал выпить какого-то отвара - стало отпускать. А полежав минут, пять я почти полностью пришёл в себя, наконец-то сел и огляделся. В лагере жизнь кипела. Бывшие узники занимались делами, мужики суетились возле телег, а бабы колдовали около костра. Члены нашей ватаги стояли рядом и озабоченно смотрели на деда, он же оттопырив мне веко, разглядывал глазное яблоко.
- Ну и напугал ты нас - начал старик - бой закончился, ты ломанулся в лес и пропал. - Я виновато на него посмотрел. - Мы с Халилем пошли по твоим следам, а там два куска фарша и ты без признаков жизни, ну думаю, копец котёнку больше гадить не будет, ан нет - живой вроде, только тяжёлый больно, но это мы исправим. Значит, дотащили тебя кое-как по этим буеракам, осмотрели, а ран то и нету. Давай рассказывай, что вчера произошло?
- А хрен его знает, напало на меня какое-то остервенение, перед глазами встала картина их зверств, ну я и сорвался - искрошил душегубов в капусту, а дальше просто упал и отключился.
- Да уж... - крякнул старик и обратился к нашим спутникам - ступайте, помогите мужикам, позавтракаем и двинем дальше, неча время терять. Они удалились, дед продолжил расспросы, - а в каком состоянии ты был во время боя?
- В изменённом.
- Как долго ты в нём находился?
- Ну, это... как вы пошли к разбойникам, а меня оставили охранять лагерь, тут вскорости оно само как-то пришло - начал путанно я излагать - а ушло тоже само, сразу ноги подкосились и темнота.
- Понятно - растянул слово, задумчивый дед - исчерпал ты силы свои, без остатка, хорошо ещё, что так закончилось, запросто мог дуба дать. Что ж ты бестолочь, не пользовался природной энергией... - больше так не делай.... А чтобы об этом не забывал и как я давеча говорил, в наказание за оставление лагеря, будешь... - задумался он и выдал - бегать, сейчас же, быстро умываться и завтракать.
Всё-таки, двоим разбойникам удалось уйти, главарю и дружку его - почему у самых отъявленных мерзавцев всегда, получается, избежать наказания...? - Освобождённые крестьяне, оказались именно из той деревни, что была обнаружена нами сожжённой. Их бандиты планировали продать в Касимове на невольничьем рынке - оказывается, есть и такой. Пока я валялся в отключке, наш лагерь переехал в разбойничий. Были собраны трофеи и всё приготовлено к отъезду, ждали только меня - пока очнусь.
Вот я и бегу, за скачущими конями, в полном боевом облачении - красота.... Хотя, если непрестанно, мысленно прогонять через себя поток энергии и складывать её в районе сердца, то в принципе, не так уж и тяжко. Взмок, конечно, с ног до головы, однако, пробежал уже около двух часов, а дыхание так и не сбилось. Вскоре, освобождённые крестьяне, свернули к дедовой заимке, он им разрешил до нашего возвращения временно там перекантоваться, а мы продолжили свой путь дальше, на Муром.
Ветер, разогнав витающую в воздухе осеннюю хмарь, унёс обрывки свинцовых облаков, вовсю светило солнышко. По краям дороги стоял дремучий, сказочный лес, столетние сосны, взмывая ввысь, своими макушками подпирали прозрачное небо. Вокруг нашего каравана носились беспокойные воробьи, ожидая от лошадей новой порции лакомства, в виде парящих кругляшей, пахло прелой листвой и хвоей, если бы не наказание, то вообще, полная идиллия. Часа через три, решили сделать привал - видите ли, коням надо передохнуть... как то так.
- Ты, болезный - обратился ко мне дед - беги ка вон на ту горку, видишь - указал он рукой направление - посиди там подумай, так сказать, над своим поведением, надумаешь, возвращайся обратно - перекусишь... и в путь, к вечеру должны быть в Муроме. Я, взяв протянутую мне овечью шкуру, побежал дальше, а народ начал разбивать лагерь возле ручья, катившего свои воды с кургана и терявшие их где-то в лесной чаще.
Холм, выглядевший снизу не очень большим, на деле оказался внушительным. К середине склона жидкие кустики, усеивающие его основание, закончились, осталась только пожухлая трава. Ближе к вершине, я заметил родник, с которого и начинался ручей - странно - подумалось мне - ключи обычно бьют в низине, а тут, чуть ли не на самом верху... загадочное место, неспроста старик меня сюда отправил.
Напившись студёной воды, я испытал блаженство загнанной лошади, добравшейся до вожделенного источника и уже медленно побрёл дальше.
Курган, практически круглой формы, поднимался над бескрайним простором леса, так что были видны лишь макушки деревьев, раскачивающиеся волнами под порывами ветра. Венчалась гора каменной проплешиной диаметром около трёх метров. Там бросил овчину и сам упал, разбросав руки, раскинув ноги, закрыл глаза - отдался в руки изнеможения.
***
Постепенно приходя в себя, я уставился в прозрачную синь полуденного неба. Редкие облака медленно катили куда-то по своим делам. Ветер ласково трепал по щекам, думы исчезали, меня, словно на надувном матрасе медленно качало в волнах. Мотнув головой и сев - устремил взгляд за горизонт.
Величественная картина мира поразила своей необъятной мощью, звуки пропали, мыслей тоже не осталось, природа поглотила меня, словно растворила в себе. Уставшее, измученное долгим бегом тело, казалось совсем невесомым, я будто парил над бескрайней планетой Земля - осознавал всю мощь мирозданья и разнообразие созданий, населявших его.
- Сколько же их - не счесть и у каждого личная жизнь, свои заботы, стремления. Вот маленькая птичка спешит к птенцам, неся пойманных ей букашек, вот волк перегрызает горло зайцу, стремясь накормить своих волчат, а это уже человек - царь природы, не задумываясь, лишает жизни своего обидчика, считая себя оскорблённым. Позже он пожалеет об этом, а дети поверженного противника останутся голодными и вскоре умрут - убийца об этом никогда не узнает.
Чужие жизни и мысли проникли в сознание, не оставив там свободного места. Моя сущность вскользь касалась чувств тварей населявших землю, задерживаясь лишь на немногих, и это происходило как бы в одно мгновение, ничуть не смешиваясь - другие эго переполнили мозг....
- Как же всё грандиозно, насколько всё связано, нет ничего случайного и бессмысленного.... Просто поразительно....
Опять само собой - без усилий, сознание изменилось. Я увидел сверкающий, мощный поток энергии, исходящий из недр кургана, проходящий через меня и разливающийся по бескрайнему миру. Так же как раньше, в Успенском соборе, протуберанцы света поражали, завораживали, манили, неся в себе вселенское спокойствие и тысячелетнюю мудрость.
- Ох-ре-неть - прошептав пересохшими губами, больно упал задницей, на расстеленную овчину. Поражённый мозг, выдал анализ произошедшему - походу, я и впрямь, парил над землёй. - Задумавшись, почесал отбитый копчик - ох-ре-неть, другого определения подобрать не возможно, ни каких слов - одни эмоции.
Напитавшись энергией по самую маковку, спустился, как говорится, с небес на землю и направился к своим спутникам, не терпелось поведать обо всём этом деду.
***
- Помнишь, я рассказывал тебе о голосе Бога? Так вот, тебе удалось его увидеть, теперь осталось только услышать и понять, о чём Он говорит. Твоё сознание запомнило, как всё происходит и впредь, будет значительно легче.... Дерзай и обрящешь. - наставлял меня позже, учитель, ритмично раскачиваясь рядом в седле.