- И остави нам долги наша, якоже и мы оставляем должником нашим... - меня выбрасывает из салона...
- И не введи нас во искушение, но избави нас от лукавого, аминь... - в холодном поту, прихожу в себя, так и не узнав, удалось ли выжить водителю и пассажиру....
***
Темно, лежу на чём-то мягком, укутанный в звериные шкуры и терзаюсь вопросом. - Где я? На наш струг - мало похоже, качка отсутствует, определённо это земля. - Не видно, ни зги.
Перейдя в изменённое состояние сознания, осмотрел внутреннее убранство убогой землянки, ярко подсвеченное энергией исходящей от дальнего угла жилища. Ничего особого, аскетизм и нищета, это если не считать двух икон, вот они-то, представляют собой истинное сокровище. Даже в Успенском соборе града Владимира такой мощной силы я не наблюдал ни у одного из образов, это можно было сравнить только с потоком энергии, исходящим от престола в момент открытия Царских врат. Заинтригованный необычным предметом, встал и, подойдя поближе, дотронулся до краешка Иверского образа Богоматери.
- Опять двадцать пять, да когда же это закончится...? Устал уже, от всех этих заворотов....
Моя рука, прикоснувшаяся к иконе, полупрозрачна.... Я опять нахожусь чёрт знает где.
Но нет... обернувшись в сторону лежанки, вижу своё скукоженное тело, застывшее под ворохом звериных шкур, - значит просто каким-то образом, покинул его, может, вновь умер...?
- Вроде дышу... точно, вдох выдох. Давай ка дружок вернёмся обратно. - Лёг сам на себя и очутился внутри. Странные ощущения - ничего не могу, ни пошевелиться, ни крикнуть, только хлопаю глазами и всё,... хотя совершенно уверен, что с организмом полностью синхронизировался и законектился. - Да... походу кислородное голодание, сделало своё дело, я парализован.
Через полчаса, по рефлексировав на тему паралича, решил снова встать - лежать надоело и становилось скучно. Долго ничего не получалось, и когда, почти уже отчаялся, в дальнем углу землянки что-то громко хрустнуло, а я, испугавшись этого звука, выскочил из тела. - Наверное, совпадение.
В горах уже зима, редкие ели усыпаны пушистым снегом, вокруг белым бело, только выступы скальных пород, серыми клыками разрывают суровую действительность. На небе ни облачка, ни ветерка, солнце достаточно высоко, тишина полнейшая, огромные камни и островки корявых сосен. И всё это, в совокупности с моим, мягко говоря, не обычным состоянием, вызывает ощущение мощной, сюрреалистической, торжественной тайны - во как завернул... - чувства порой, словами описать просто невозможно....
Было ли холодно, не знаю, без тела об этом сложно судить. Попытался взмыть вверх - осмотреться. Ничего не получилось. Метра два, два с половиной - больше не подняться. Скользя на доступной моим силам высоте, вдоль натоптанной в снегу тропинки, теряющейся за ближайшим хребтом, я ненароком задел пушистую ветку ели со спрятавшимся в ней упитанным снегирём и если выражаться цензурно - жутко испугался.
Сначала не долгая жизнь пичуги, промелькнула перед моим сознанием, потом скоротечная борьба между нашими эго - я оказываюсь сильней и, полностью подмяв под себя разум снегиря, смотрю на мир его глазами....
Прикольно, наблюдать за окружающим практически вкруговую, весь мир, словно аквариум, угол обзора составляет триста шестьдесят градусов, как в горизонтальной, так и в вертикальной плоскости, в прочем, небольшие мёртвые зоны присутствуют и дабы видеть всё одновременно, приходится немного дёргать головой.
Как когда-то говорил дед, находиться в чужом теле несколько дискомфортно, хочется быстрей его покинуть. Взмахнув крыльями, неуверенно, несколько рвано, то набирая, то теряя высоту, но всё же взлетел. Попривыкнув немного к новым ощущениям и поняв физику полёта, поднялся повыше - огляделся. Находился я не далеко от реки, воды которой под толстым слоем льда уносились на запад, чтобы слиться с другой и вместе продолжить свой путь дальше, к морю.
Примерно в километре от землянки, замечаю три фигуры в тулупах, из-под которых выбивается длинное монашеское одеяние. Двое тащат хворост, третий идёт налегке, опираясь на деревянный посох. Тут краем зрения, замечаю массивную тень, стремительно падающую на меня, и панически машу крыльями. Только нырнув в пушистую ель и сбросив с её ветвей целый сугроб, под бешеный стук маленького сердца, разглядываю взмывающего ввысь сокола.
- Уф... я, было, подумал, что это опять демон, ласково называемый дедом, птицей Сирин. Однако ухо держать надо востро, поскольку неизвестно, при гибели ведомой мной птицы останусь ли в живых....
Пожелав покинуть тело снегиря, просто выхожу из него. Озадаченная птица, посидев немного в ветвях спасительницы ёлочки и повертев головой выискивая очередную опасность, резко стартует, я же спешу навстречу монахам, может, удастся узнать, хоть что-нибудь.
- Владыко - обращается к пожилому человеку с массивным посохом, ближайший из иноков - долго ли мы будем дожидаться старца? Может он, навсегда покинул это место?
- Может и навсегда, надобно воина поставить на ноги, неспроста Господь вручил его нам, оклемается служивый и тронемся.... - хрипловатым голосом отвечает старик.
- Уж месяц улучшений нет, может он до весны промается, а там и окочуриться, что ж будем тут зимовать?
- На всё Божья воля... - отвечает пожилой и дальше они идут молча.
- Дела... целый месяц, получается сейчас уже ноябрь, а где же всё это время находилось моё, так сказать, сознание, в лабиринте, по ощущениям, провёл я пару часов...? Дед то, с ватагой где? Почему не ищут? Стоп, а если и с ними случилось несчастье, хоть нападение было на меня, но могло достаться и всем.... Надо срочно поднимать тело и связываться с дедом.
С такими мыслями, обгоняя монахов, припускаю к землянке, впрочем, не прекращая на ходу анализировать подслушанное. - Владыко, это что же получается, митрополит что ли? Возможно и епископ, ну уж ни как не меньше.... Интересные времена, хан вдвоём с воеводой по лесу шляется, а цельный епископ с двумя монахами обитает в убогой землянке....
Оказавшись в собственном теле, вновь убедился в своём бессилии - пошевелиться, я был не в состоянии. - Надо качать энергию - появляется здравая мысль - этим и занялся, ожидая своих спасителей. Впитывая силу из чудотворного образа Богородицы и всё ещё пребывая под впечатлением от путешествия в преисподню, потихоньку осознаю силу слов, помогшую выгнать демона из салона автомобиля. Непроизвольно начинаю творить молитву Иисусову, в самом кратком её варианте. - Господи, Иисусе Христе, помилуй мя....
Монахи ещё не появились, я намного их обогнал. Качаю энергию, твержу слова и минут через десять, попадаю в неведомое до сих пор состояние. Я бы охарактеризовал его как религиозный экстаз, впрочем, к наслаждению оно не имеет, ни малейшего отношения.
Чувственным образом осмысливается прожитая жизнь и приходит понимание - вот истинная внутренняя тишина, вот спокойствие и умиротворение, мне совсем не надо никуда возвращаться - именно это мой дом, пристанище для моей души. И как на достопамятном кургане, проникаюсь истинностью этих чувств. До этого были, какие то, хоть и впечатляющие, но всё-таки суррогаты, я полностью в этом уверен.... От осознания своей мелкоты и никчёмности, а также великой милости - показавшей мне истинное состояние души, слёзы потоком устремляются из парализованных глаз. Неловко признаться, но я плакал....
И тут в землянку спускается, как его назвал один из монахов - владыка. Подойдя к моему парализованному телу, он кротко садится на ложе.
- Ну что болезный, пришёл в себя? Сильно ты нас напугал - обращается ко мне вошедший, у Прохора Алексеевича в момент нашего знакомства, взгляд был почти такой же. На вид ему не больше шестидесяти, но, как и при встрече с учителем, я понимаю - это не пожилой человек, обличённый властью и знаниями - это древний старец, познавший суть бытия и видящий меня насквозь.
- Ну, расскажи ка мне раб Божий Роман, как ты докатился до жизни такой? - говорит он и кладёт мне руку на лоб.
- Откуда тебе, известно имя моё? - отвечаю ему и, остолбенев от сказанных слов, сглатываю слюну. Лёжа парализованным, сколько я не пытался, мне не удавалось произнести ни звука.